Брюсова жила - стр. 24

– Мои вчера весь вечер радовались, как хорошо будет Норушке, если цеха у нас построят. И зарплаты, и газ проведут, и пятое, и десятое, – рассказывал Пирог.

– И у нас то же самое, и по всей деревне, наверное. Плохо, да? – повернулся Санька к Корнейке.

– В том, что люди хотят хорошо жить, плохого нет.

– А завод? Мы-то думали, он вредный! И в телевизоре…

– Завод сам по себе не вредный, не полезный.

– В людях дело?

– В людях, конечно, тоже.

– А в ком ещё?

– Есть на свете, вернее, во тьме и нелюди.

– Вурдалаки, да? – сейчас, в залитом солнце полях говорить о вурдалаках было совсем не страшно.

– Вурдалаки – это потом. Следствие.

– А причина?

– Не знаю.

– Не знаешь?

– Нет. Стараюсь узнать.

Санька вздохнул украдкой. Узнаешь что-нибудь в Буденовском лесу, как же. Трата времени. Нет, чтобы пойти в Чирки, в контору и сказать неведомым злодеям: «Ваша песенка спета, господа вурдалаки! Руки вверх!»

Словно услышав его мысли, Корнейка сказал:

– Хорошо бы, конечно, побрызгать на чирковских злодеев волшебным эликсиром и превратить всех в добрых волшебников, или, на худой конец, в статуи, да только они отбрызгиваться начнут. И со злодеями туманно. Эликсир статуйный штука в природе редкая, направо-налево плеснёшь, он и вышел весь. Где новый брать?

– Кто строит завод, тот и злодей, – высказал предположение Пирог.

– Скоро вся Норушка землю заводу отдаст, каждый акционерам станет, их тоже – в статуи? Этак у нас вся страна станет Страною Статуй.

– Так что же делать будем?

– Траву искать, чтобы вылечить зуб. Рекогносцировка на местности. Масло масляное.

– Причем тут масло, Корнейка?

– А… извини, брат Александр, я просто… Рекогносцировка и есть разведка на местности, проводимая командиром или штабными офицерами перед началом боевых действий.

– Получается, мы – штабные офицеры?

– И штабные, и боевые.

– Другое дело, – с удовлетворением сказал Пирог.

Боевой офицер, это звучит гордо. И идут они в лес на разведку, а поиск трав – прикрытие. Полезное прикрытие, особенно для Пирога. Да и самому неплохо травки пожевать. Для профилактики. А то часто снится, будто зубы выпадают, то один, а то пять разом.

Лес надвигался быстро. То синел вдали, а то – вот она, опушка.

В лесу прохладно, и дух совсем другой, не полевой. В поле скакать хочется на резвом коне, а в лесу – идти крадучись, неслышно. Если ломить, не разбирая дорогу, никогда ничего не увидишь, ни ягоды, ни белки, да и себя потерять недолго. Поле для воина, лес для охотника. Следопыта.

Шли они, как настоящие разведчики. Даже сучки под ногами почти не трещали. И лес сегодня большой, бескрайний, и вместе с тем близкий.