Бросить вызов Коко Шанель - стр. 45

В то лето в Париже эта картина больше всего поразила мое воображение своими золотыми, красными и синими оттенками, где синева была выполнена из драгоценного азурита и ляписа с гор Афганистана. На скамейке перед ней я влюбилась в Аллена, который обожал эту картину за ее таинственную геометрию.

– Здесь нет прямых линий, – с восторгом отмечал он. – Никаких намеков на начало или конец или на движение. Никакой борьбы.

Я вошла в переполненный Лувр в крыле Денон, поднялась по парадной лестнице, вновь влюбившись в мозаичные полы, величественные сводчатые потолки, толпу людей.

Улыбка Моны Лизы отражала концепцию картины Леонардо: счастье. Лиза была женой Франческо дель Джокондо, и само это имя означало улыбающаяся, счастливая, беззаботная – все то, что было полной противоположностью несчастливой, печальной, отчаявшейся. Когда ты впервые влюбляешься, Мона Лиза улыбается, соглашаясь с вашей радостью. Когда ты остаешься без возлюбленного, ее улыбка становится напоминанием о вашей потере.

Многие наблюдающие за «Моной Лизой» не понимают, что цвета, эти приглушенные коричневые, красновато-коричневые, золотые и голубые оттенки, были изменены временем. Лак добавил слой желтого всей картине. Первоначально небо и озеро за спиной Лизы были невероятного голубого цвета, а рукава – ярко-красными. Увидеть Мону Лизу означало увидеть сразу две картины: ту, что существовала раньше, и ту, что есть сейчас. Она стала символом того, что украдено временем.

Я села на полированную деревянную скамью, погружаясь в эти меняющиеся синие тона, красный цвет дороги позади Лизы, темноту ее одежды, которая в те времена, когда да Винчи писал картину, считалась очень стильной. Даже вечная Мона Лиза хотела быть модной.

Это всего лишь картина, сказал бы Джеральд. Но спокойствие синего и приглушенный оттенок красного навеяли воспоминания. Я тихонько заплакала, слезы текли по моим щекам. Я плакала так, как не плакала со времени похорон. Люди проходили мимо меня на цыпочках, и я вспоминала, что мой отец сказал мне однажды после целого дня катания на коньках в центральном парке, за год до того, как в город вторгся испанский грипп: когда пальцы ног отморожены, они немеют, но когда кровь вновь начинает течь по ним, что сигнализирует о возвращении жизни, появляется боль и ужасное жжение.

Я сидела перед любимой картиной Аллена, и меня пронзало жаром от горечи потери.

Чарли с Аней пригласили меня на ужин в кафе «Доум», где мы могли недорого поесть и сидеть столько, сколько захотим. У Ани под глазами пролегли фиолетовые круги, она утратила прежнюю непринужденную жизнерадостность. На ней был костюм от Шанель с приталенным жакетом и эполетами в стиле милитари и браслет из пяти нитей идеально подобранного жемчуга. Чарли скрестил руки на груди. Казалось, они были в разгаре ссоры, поэтому я какое-то время мысленно говорила за троих, задавая вопросы и отвечая на них сама.