Брошенный мир: Осознание (книга вторая) - стр. 9
Тогда это был урок даже для самого Пейтона, который на своём собственном примере, увидел, как можно удачно выворачивать данность на изнанку, изображая недостатки преимуществами. Ведь самое главное – это не то, что происходит. Самое главное – это то, как об этом рассказывать. Потому что тот, кто об этом рассказывает при этом обязательно ещё и умолчит о наиглавнейшем во всём этом – умолчит о себе самом, ведь без него самого всё вышесказанное вообще не будет иметь смысла… Всё это не будет иметь смысла без Пейтона. Того Пейтона, который получит своё, даже не потому что он лучший. Даже не потому что он заслуживает этого. А потому что он так решил.
– Вы знаете, каждый раз я сильно переживаю. Я переживаю за то, что не смогу подобрать правильные слова… расставить эти слова в нужном порядке даже… Я переживаю, что охрипну, пока буду что-то говорить… Но вы знаете… Я никогда не переживаю, что меня услышат… Я с гордостью могу сказать, что всё то время, все те годы, что я служу на благо Аполло-24, я провожу рука об руку с самыми верными и достойными людьми на Земле, которые смогли выжить и которым по силу любые задачи… – закончив эту фразу, Пейтон взял бутылку с водой, стоявшую на трибуне, и налил в рядом стоявший стакан немного жидкости. Он прекрасно знал, что сейчас единственное, что будут слышать люди, так это лёгкий стук стекла друг о друга, а затем звук наливающейся воды.
Более того, он прекрасно знал, как этот звук слышится с разных точек аудитории, потому что один раз он специально попросил своего помощника наливать воду в стакан, пока сам Пейтон будет бегать по пустой аудитории и слушать с разных мест, насколько хорошо слышен данный звук в динамики. Потом он проделал тоже самое с лёгким бросанием ручки из руки на подставку трибуны. Потом с глубоким вздохом. Потом с покашливанием… И так, пока не закончился весь список, подготовленный им заранее. Иногда он даже добавлял туда что-то новое и шёл снова экспериментировать, с каждым разом находя для себя что-то новое.
Разумеется, на этом он не остановился. И далее он попросил помощника смотреть в разные стороны: прямо, направо, налево, а сам тоже в этот момент находился на разных местах и смотрел, как это должно выглядеть.
А потом он стал экспериментировать с «вылезанием» из трибуны. Дело в том, что сама трибуны в виду своей массивности серьёзно отделяла его от всех остальных. Получалось, что он будто бы прячется за ней. И он бы с удовольствием вообще бы её выкинул, но некоторые из старейшин не могли более-менее долго стоять без её помощи, потому пришлось оставить как есть. И это было полностью в разрез с его целями – быть как можно ближе ко всем, чтобы этими всеми можно было легко управлять.