Брошенная целина - стр. 10
– Я за них! Я, тогда, за них! – заверещал Костя, выбегая на поле, сдирая на бегу футболку. – Я за вас, – сообщил он Чирве, тот махнул рукой, ладно.
– Соколенок – предатель, – проворчал безо всякой злобы Андрюха Поп.
Костя даже забил гол своим односельчанам, но это не спасло Полтаву от поражения. Давыдовка выиграла семь-пять.
– Надо бы матч-реванш, – сказал участковому Мишка Щусь.
Давыдовские радостно обнимались.
– А как насчет пива? – спросил кто-то. Про приз в азарте уже подзабыли. Некипелов достал из багажника семь пластиковых полтаралитровых бутылок.
– Наверное, изъял где-то.
– Всяко. Не купил же.
– Да оно закипело уже тут.
– Надо было хоть в озеро бросить.
Андрюха и Бобрик забрали бутылки.
– Э, погодь!– остановил их Кобелев, взял из рук Бобрика одну бутылку.– Разговор был за ящик пива, то ись десять литров. Тута больше, – с этими словами Кобелев запрокинул бутылку в рот и начал, давясь, вливать в себя теплое пиво.
Деревенские начали расходиться в разные стороны. Андрюха Поп вдруг остановился, обменялся взглядами со своими друзьями, поняли друг друга без слов.
– Серега! – позвал он Чирву. Тот оглянулся. – Чё мы как эти? Давайте вместе посидим. Берите свое сало, айда к нам. Под тополя. А?
Уже вовсю темнело, а на берегу озера совместно пировали давыдовские и полтавские. Смеялись, чокались, уже забросили в золу картошку, и послали Костю Соколова в деревню за гитарой.
Андрюха Поп обнимал Мишку Щуся и проникновенно ему втолковывал то, с чем тот был полностью согласен.
– Ну вот, ты – хохол. Я – русский. Ну или, как там? Москаль. И чего мы теперь не должны нормально между собой? Эти там, на ну их! Мы должны тут нормально между собой. Согласен? У нас в Сибири земли!.. Во! Всем хватит. Воюют одни …! Земли, вишь, сколько? Народу мало, земли полно.
Мишка соглашался.
Соглашалось озеро, его вода осталась чистой, сегодня не смывали кровь.
А на следующий день в понедельник участковый Некипелов на планерке выхватывал от начальства.
– Футбол он придумал, а показатели кто будет делать? – ругался майор Гомершмидт. – Эти дебилы дерутся, мы раскрываем. Тут и побои, и сто двенадцатая, и хулиганка. Палки! Твои палки. А ты своими руками этот ручей закапываешь. Так всегда было. Уроды друг друга калечат, нам – выгода. Показатели. Сейчас что в отчет писать? Миротворец!
Сашка делал виноватый вид, но в душе радостно, светло улыбался.
Перед поминками
Умер старый Константиныч.
Сын его, мой друг Илюха, сидит на крыльце, отломившемся от избы. Он промахнулся ногой мимо тапка, на черном носке зреет дыра, с тыльной стороны ладони по хватким пальцам гуляет муха.