Брод через Великую реку. Книга 2 - стр. 24
Несмотря на приглашение к столу, монах отказался есть, и даже отвернулся, но от стола не отошёл, дожидаясь, пока тот не насытится. Затем молодой купец расплатился и вышел, направляясь, домой.
– Зачем мне ехать дальше? – подумал он: разговор с Ли на непонятном языке оставил у него неизгладимое впечатление. – Здесь хоть русские есть… В обиду не дадут ежели что!
Он так и сказал караван – баши, что хотел бы остаться здесь. Вопреки ожиданию резкой и негативной реакции на такое предложение, караванщик сначала кивнул головой, а потом о чём-то задумался.
– Знаешь, паря, тебе и вправду лучше остаться здесь! – посмотрев на смиренно стоящего рядом монаха, караванщик повернулся и пошёл отдавать команду на выгрузку товаров Михаила. А тот обрадованно улыбнулся Ли, который теперь всегда находился рядом.
5.
Через пару часов караванщик вернулся не один: рядом стоял бородатый мужик средних лет.
– Слушай, паря, братан тут мне сказал… Ты решил остаться здесь? – произнёс бородач и внимательно посмотрел на монаха, неподалёку стоящего от Михаила. – Своим нужно помогать завсегда. Тут у меня неподалёку лавка пустая есть. Так ты, паря, давай занимай! А кто спросит, скажешь, Дормидонт Прозоров разрешил…
Караванщик хлопнул бородача по плечу и пожал руку брату, который тут же повернулся и пошёл по своим делам.
– Так-так… Знать, понравился ты брательнику… Ну, Михаил Флегонтов Дубовцев, чего стоишь? Иди, занимай место: такие предложения на дороге не валяются! – засмеялся караванщик. – Да скажи отцу спасибо: он ещё загодя наказал устроить тебя, там, где решишь остановиться. А с брательником дружи – он здеся первеющий купец!
Молодой купец инстинктивно пожал руку караванщику и пошёл в указанно место. Место Михаилу понравилось, и он перевёз туда все свои товары. Неожиданная забота отца о нём здесь, на чужбине воспринималась совсем не так, как дома. В душе его уже давно не осталось ненависти к отцу, а теперь вместе с теплотой и благодарностью поселилась тоска по дому, матери и отцу. Даже невольная слеза прокатилась по щеке. Начиналась новая жизнь, в которой он уже был совсем один…
– Ну, скажи, какого чёрта ты ко мне пристал? – в приступе злости к тому, кто разлучил его с любимой, и тоске по дому, обратился он к Ли.
– Так нада… – монах поклонился, вовсе не обираясь куда-то уходить.
К немногословному монаху, как это ни странно, Михаил начал привыкать: теперь он был здесь не один, и появилась возможность поговорить с кем-то, когда на душе у него кошки скребли.
– Ли, ну, скажи, ты хоть меня понимаешь? – он вздохнул. Но даже от такого короткого разговора ему стало легче. Почему-то в голове возник вопрос. – А какая у него фамилия?