Британская шпионская сеть в Советской России. Воспоминания тайного агента МИ-6 - стр. 17
– Теперь подписи и печати, – сказал финн. – Раньше такие справки подписывали Тихонов и Фридман, хотя это не важно, главное – печать.
Из каких-то советских бумаг на столе он выудил одну с двумя подписями, чтобы их скопировать. Подобрав подходящее перо, он нацарапал под текстом моего «паспорта» фамилию Тихонов почти нечитаемым косым почерком. Это была подпись заместителя чрезвычайного комиссара. Документ также должен быть подписан секретарем или его заместителем.
– Распишитесь за секретаря, – сказал финн, смеясь и придвигая листок ко мне. – Только пишите прямо, вот так. Вот оригинал. Его фамилия Фридман.
Глядя на оригинал, я поставил какую-то закорючку, отдаленно напоминавшую подпись большевистского чиновника.
– У вас есть фотография? – спросил Покойник.
Я дал ему снимок, который сделал в Выборге. Обрезав его по краям, финн приклеил его сбоку документа. Потом взял круглую резиновую печать и дважды приложил ее к фотографии. Печать была красная, с такой же надписью по кругу, как и в шапке справки. Внутри печати красовалась пятиконечная большевистская звезда с плугом и молотом[8] в центре.
– Это ваша справка с места работы, – сказал финн. – Мы дадим вам еще одну для удостоверения личности.
Мне быстро распечатали другую бумагу с такими словами: «Податель сего советский служащий Иосиф Ильич Афиренко, 36 лет». Этот документ сам по себе был не обязателен, но две «бумажки» всегда лучше, чем одна.
Время уже перевалило за полночь, и начальник финского патруля велел нам лечь и недолго поспать. Сам он завалился на диван в столовой. На остальных четверых человек было всего две кровати, и я лег на одну из них с кем-то из финнов. Я пытался заснуть, но сон не шел. В голове роились мысли – о России в прошлом, о жизни, полной приключений, которую я решился вести в настоящем, о будущем, о друзьях, которые все еще в Петрограде, но не должны узнать о том, что я вернулся, если я туда вообще доберусь. Я был взвинчен, зато уныние, охватившее меня в поезде, прошло. Я даже чувствовал иронию моего положения. Все это было настоящей авантюрой с одним здоровенным восклицательным знаком! Forsan et haec olim…
Два часа отдыха тянулись бесконечно. Я боялся назначенного срока, но мне все равно хотелось, чтобы он наступил поскорее, чтобы все уже закончилось. Наконец из соседней комнаты раздалось шарканье, и финн-Покойник ткнул каждого из нас прикладом своей винтовки.
– Просыпайтесь, – прошептал он, – выходим через четверть часа. Не шуметь. Нас не должно быть слышно в соседнем доме.
Мы были готовы через пару минут. Весь мой багаж заключался в небольшом свертке, который поместился у меня в кармане, там были пара носков, один или два носовых платка и немного сухарей. В другом кармане у меня было виски в бутылочке из-под лекарства, которую я припрятал от Мельникова, и немного хлеба, а деньги я сунул под рубашку. Один из четырех финнов остался в доме. Остальные трое должны были проводить меня до реки. Стояла промозглая ноябрьская ночь, и тьма была хоть глаз выколи. Природа молчала как мертвая. Мы молча вышли из дома, впереди шел Покойник. Один из финнов следовал позади, и все держали винтовки наготове.