Брисеида. Тёмные всадники - стр. 67
– Мы не можем жаловаться, ведь сами пользуемся вашей милостью.
– Я рад, что вчера вы благополучно добрались до богадельни, не всем это удалось.
– О чем вы?
– Разве Хасин не сказал вам? Ночью погибли три человека. Точная причина смерти не установлена, но все три жертвы находились в районах, где были слышны ночные крики. Отец Мартин был прав, когда просил вас поторопиться.
– Да пребудет с нами Господь. Пожалуйста, поблагодарите его за мое спасение, отец.
– Возможно, вы могли бы предложить своим спутникам, чтобы они прошли отпущение грехов после лауды? Нужно вести себя осторожно, когда рядом рыщет дьявол.
Краем глаза каноник наблюдал за Оанко, который не переставал исследовать пальцами деревянные статуи вдоль нефа, несмотря на неоднократные предупреждения Лиз.
– Мы так и планировали, – смущенно ответил Энндал.
Отец Нарцис провел лауду. Он говорил с прихожанами, которых в этот ранний час было немного, так пылко, как будто собрался весь Каркасон. Он рассказал о трех мужчинах, умерших ночью, и, как и архиепископ накануне, использовал все свои ораторские таланты, чтобы убедить аудиторию в необходимости всеобщего покаяния. Был ли он более одаренным, чем его наставник, или Брисеида стала более чувствительной к злым речам теперь, когда она пообщалась с демонами Каркасона? Когда она слушала его с тяжелым сердцем, стоя на коленях на необработанных досках, она чувствовала себя потрясенной убранством собора. Возможно, горгульи были только снаружи, но в каждом уголке здания произведения искусства напоминали ей о неизбежном падении грешников, о котором говорил каноник. Висящие на стенах картины, иллюстрирующие мучения в аду, а также застывшие в ужасе выражения монстров, выгравированные на темном дереве сидений… Ничто не оставалось без внимания. Куда бы она ни посмотрела, собор напоминал о дамокловом мече, занесенном над головами тех, кто осмелился пойти по неверному пути.
Наконец им разрешили встать. Брисеида поднялась, колени болели, ноги сводило судорогой, а по позвоночнику пробегал холодок. Солнце только пробивалось сквозь витражи, когда Энндал указал на исповедальню, установленную вдоль трансепта.
– Что мы должны им сказать? – ворчала Лиз. – Только правду и ничего, кроме правды? Песочники, Площадь Времени и все остальное?
– Довольствуйтесь тем, что вы освободитесь от своих грехов.
– Дамы, вперед, – сказал Леонель, услужливо отступая в сторону, чтобы пропустить Брисеиду.
Она ответила на его улыбку вполне заслуженной гримасой.
Энндал открыл дверь исповедальни, и девушка оказалась заключенной в небольшой деревянный ящик. Створка перегородки открылась с резким лязгом.