Бригада «УХ», или Будни и праздники некроманта - стр. 4
Сам же Нуар Тун-Тун даже бровью не повёл на наглое замечание оранжевой и зубастой спутницы моего жизненного Хэллоуина. Вместо этого Старьёвщик извлёк руку с зажатым в ней воспоминанием и бросил его мне в доверчиво протянутую ладонь. Всякий раз, когда происходило это таинство, у меня сладко замирало сердце. Через мгновение в моей руке оказались три крошечных игральных кубика: красный, чёрный и белый. Их Нуар Тун-Тун использовал для концентрации воспоминаний.
– Восемнадцать! – выдохнула Выква, быстро сосчитав количество точек на всех трёх верхних гранях. – Это к чему?
Она во всём видела знаки судьбы и отличалась дремучим суеверием, что, в общем, было не удивительно.
– «Восемнадцать мне уже», как в песне, – пробормотала я себе под нос.
И ведь верно! На днях мне должно было стукнуть восемнадцать, правда, уже в четвёртый раз в моей бурной жизни, но суть от этого не менялась. Именно в таком юном возрасте я и совершила свой первый переход в потусторонний мир. Странное совпадение! Ещё не успев осознать это, я провалилась в ощущения, которые дарили чужие воспоминания. Обычно это были какие-то неконтролируемые обрывки мыслей и эмоций готовившегося к переходу в потусторонний мир, а иногда даже целые сюжеты, запечатлевшие наиболее яркий кусок биографии. Но на этот раз всё было иначе. Вместо всего вышеперечисленного у меня в мыслях вспыхнуло одно единственное слово – тревожное, острое и непонятное:
– МАКАБР! – прозвучало оно и исчезло так же быстро, как появилось.
– Ну что? – спросил Ящур, нервно перемывая собственные кости, влажной салфеткой.
– Всё ясно! – соврала я, вернув кубики Старьёвщику. – Надо срочно транспортировать нарушителей к месту перехода!
Нуар Тун-Тун, единственный из всех, кто знал правду о том, что я видела и что поняла, а, вернее, не поняла, на мгновение пригвоздил меня к месту струящимся мраком из тёмных провалов глазниц, но промолчал, произнеся лишь учтивое:
– Я тебе ещё нужен, Эжени?
– Нет! Благодарю вас! – сказала я, и Чёрный Дядька растворился в воздухе.
Местом перехода было кладбище Пер-Лашез, с которого, собственно, давным-давно и начались все мои приключения. Оно словно представляло собой огромный город, домами в котором служили склепы – целые улицы склепов в городе мёртвых. Я шла впереди, по одной из таких «улиц», защищая свою развесёлую и разномастную некробригаду экраном магии смерти, чтобы не нервировать туристов, пришедших поглазеть на могилы великих людей Франции, оригинальным видом неординарной процессии. Наше шествие состояло из костлявого теропода, навьюченного тремя злобными фантомами, высокого и могучего рыцаря, чья мумия когда-то украшала один из затерянных склепов, и бодро катившейся впереди, словно сильно приплюснутый сверху и снизу колобок, оранжевой тыквы.