Бригада «УХ», или Будни и праздники некроманта - стр. 10

Облитый жёлтым светом, из камина вылез перемазанный в саже невысокий, но крепкий мужичок, нелепо наряженный в надетый поверх косоворотки роскошный зелёный жюстокор (длинный мужской кафтан – примечание автора), с которым абсолютно не гармонировала мощная борода лопатой и лохматая рыжая шевелюра. Даже треуголка не могла исправить положение, оригинально сочетаясь с липовыми лаптями. Это был настоящий домовой, который согласился переехать со мной из моей небольшой квартирки в Москве в Париж, польстившись на повышение в звании до категории «дворцовый». Во Франции он с интересом примерил роскошные наряды от Версаче, но так и остался настоящим русским домовым, и очень обижался, когда его звали «Лютэн» на французский манер, вместо прежнего русского «Лютомир».

– Не прогневайся, Хозяйка! – слегка «окая», сказал он, отвесив мне поясной поклон. – Уборку я проводил, чтобы кругом сотворить сплошной манифик и комильфо! Пыль из ковров выбил, столы и полы натёр. А шторы мешали, ну, я их и…

Он махнул мощной ручищей и опустил голову, а я не смогла сдержать улыбку.

– Так я за ужином? – спросил Лютомир, хитро взглянув на меня, и, не дав мне ответить, скрылся в камине.

– Вот редиска! – проворчала Выква. – А мужскую тыкву мне в огороде так и не посадил!

Я оставила свою сумочку с рабочими аксессуарами, и говорящее детище Хэллоуина на инкрустированной драгоценными камнями банкетке и пошла к алой двери в глубине спальни. За такой дверью в потустороннем мире Люрор де Куку хранил свой гербарий из тысячи роз. Была у него такая слабость – обращать понравившихся ему женщин в розы, то ли чтобы сохранить их от смерти, то ли чтобы потешить своё тщеславие. Сейчас я уже склонялась к первому варианту: с возрастом поступки Люрора де Куку стали куда более понятны мне, чем в пору моей юности – поры максимализма и наивности. Правда, у меня и в жизни, и в любви всё складывалось значительно прозаичнее, чем у моего фиктивного жениха.

Я открыла дверь и пошла через огромное и пустое пространство зала вперёд, к дальней стене, на которой красовались два огромных портрета. Шаги гулко отдавались у меня в сердце, а взгляд был прикован к рамам. Из первой на меня смотрел красивый молодой мужчина с гордой осанкой, бархатно-чёрными глазами и обезоруживающе доброй улыбкой – принц Карломан из ветви Пипинидов династии Каролингов, мой возлюбленный. Вместе мы ушли из потустороннего мира и прожили несколько счастливых лет вместе, но, в отличие от меня, Его Высочество не был бессмертен.

– А я-то думаю: что ты можешь хранить здесь? У Люрора де Куку – гербарий, а у тебя, значит, – галерея. Только набор портретов как-то скудноват, – насмешливо прозвучало у меня за спиной. – Неужели других в твоей жизни не было?