Брестские ворота - стр. 42
Витька совсем сжался в комок, и тут же где-то в подсознании мелькнула мысль – бежать! Но это означало сразу попасть под очередь, вдобавок оцепенение сковало бойца, не позволяя ему даже сдвинуться с места.
Рёв мотора становился всё сильнее, сопровождающий его лязг гусениц усилился, и Витька с ужасом понял, что танк вовсе не проходит мимо, как он в глубине души ещё надеялся, и едет не куда-то, а прямиком на его стожок.
В какой-то момент всё-таки не выдержав, Первухин дёрнулся, и вдруг почувствовал, как некая жуткая тяжесть наваливается на него. Слыша вдруг окруживший его грохот, Витька понял, что оказался прямо под танком, и страшные гусеницы, лязгающие совсем рядом, не зацепили его.
Ещё не веря в такую удачу, Витька поплотнее прижался к земле, опасаясь как бы какая-нибудь оказавшаяся снизу железка не ободрала спину, но всё как-то обошлось. Давившая сверху тяжесть исчезла, и танк, обдав напоследок бойца бензиновой гарью, проехал дальше.
Какое-то время Первухин ещё пребывал в полуобморочном состоянии, но понимание того, что другие танки тоже могут ползти следом, заставило его встрепенуться. Он осторожно отогнул примятое гусеницей сено и выглянул из-под стожка.
Похоже, танки, зачем-то вытянувшись в линию фронта, шли поперёк луга. Во всяком случае, башни тех машин, которые видел Витька, были повёрнуты в сторону посадки, где уже собралась довольно большая толпа согнанных туда пленных.
Зато в другой стороне Витька только сейчас углядел зелёную полоску кустов, обрамлявшую луг, а за ней чётко различимую опушку леса. Вот только чтобы попасть туда, надо было пересечь луг. Это было опасно, но Витька после некоторого колебания всё-таки решился.
Он окончательно вылез из-под стожка, освободился от налипшего на гимнастёрку сена и, припадая к земле, пополз по-пластунски. Время от времени, одолев метров тридцать, Витька приподнимал голову и оглядывался, а потом, убедившись, что немцы, бывшие в танках, его пока не заметили, упрямо полз дальше.
От долгого ползания оба подсумка с патронами съехали на самый низ живота и страшно мешали. Витька в очередной раз определился, где сейчас танки, а потом, недолго думая, расстегнул пряжку и пополз дальше, оставив ремень с подсумками лежать на траве.
Сколько времени он пробирался к кустам, Первухин сказать не мог. Ему, ужом ползшему по земле, даже начало казаться, что клятый луг никогда не кончится, и Витька остановился, только когда почти упёрся головой в торчавший из земли комель. Он оглянулся, ещё раз посмотрел на рыскающие далеко позади танки и, вскочив на ноги, пригнувшись, нырнул в спасительные кусты.