Бремя русских - стр. 46
Королева тоже встала.
– Идите, сэр Уильям, – сказала она, – и сделайте для нас чудо. И да пребудет с вами Всевышний. Аминь.
Как только новоявленный премьер покинул кабинет, королева крадучись прошла к секретеру, по-воровски оглянулась и вытащила из потаенного ящика початую бутылку коньяка. На радостях она налила себе полный бокал. Теперь, когда у нее есть способный человек, принимающий на себя удары судьбы, королева снова может позволить себе предаться своему любимому занятию. А потом, когда Британия будет спасена, еще неизвестно, кого будут считать ее спасителем…
16 сентября 1877 года. Поезд Париж-Бордо.
Виктор Брюсов, пока еще не коронованный король Ирландии.
Такой говорильни, как в Булони, я никогда еще не видел. Первые три-четыре часа разговор шел вообще ни о чем. В основном фении обвиняли парламентариев в предательстве интересов Ирландии, тогда как парламентарии обвиняли фениев в том же. Да и среди обеих фракций были группировки, для которых другие члены той же фракции были злейшими врагами. Впрочем, и о себе, любимом, я много чего наслышался. Ну, это ладно, я ведь и не напрашивался на королевскую должность. Но было очень обидно, что наше собрание, на которое мы с Джоном ехали через половину Европы, как мне тогда показалось, ничем конкретным не закончится. Чем-то мне это напоминало заседание «Союза Меча и Орала» из «Двенадцати стульев».
Но когда встал Джеймс Стивенс, все затихли: похоже, это был единственный человек, которого уважали все. И он предложил продолжить собрание согласно правилам регламента Роберта, которые были предложены в прошедшем 1876 году, завоевав симпатии всего англоязычного мира. Председателем собрания единогласно выбрали самого Стивенса, секретарем – Джона Девоя.
После этого выступил Парнелл, и с места в карьер предложил меня в короли. Дэвитт поддержал, и неожиданно все единогласно проголосовали за мою кандидатуру, как будто до того не поливали меня помоями.
Я тогда еще подумал про себя, что если уж становиться королем такой страны – то обязательно с полнотой власти. А то парламент, состоящий из таких вот «птиц-говорунов», кого угодно доведет до «дома хи-хи».
После выступления Парнелла дискуссия неожиданно стала конструктивной, и вскоре все пришли к консенсусу – свободной Ирландии быть. Тогда мое пока еще некоронованное величество было проэкзаменовано о том, как именно это совершить. Я вкратце изложил план Тамбовцева-Девоя, упомянув, что не я являюсь его автором – и план этот, как ни странно, встретили овацией.
Потом был торжественный ужин, плавно перешедший в пьянку – кто-кто, а ирландцы умеют пить почти так же, как русские. Почти – я пил наравне со всеми, но, единственный из всех, выглядел трезвым, после чего меня зауважали уже всерьез. И на утро сентября мы все отправились в Париж, где я находился в одном купе с Девоем, Стивенсом и Чарльзом Парнеллом.