Размер шрифта
-
+
Бремя черных - стр. 8
Любезную подростку – и скоту.
Жужжит мобильник, гаснет общий смех,
И все глядят с почтеньем, как на святость,
Как в тот же миг она бросает всех,
И, вся светясь, несется, как бы спятив,
Бежит связать разорванную нить,
И ноги мыть ему, и воду пить.
И ты стоишь, сюда пришедший с ней
(С чего еще и на люди несет нас?) —
И, триумфатор, ясного ясней
Ты собственную видишь второсортность,
Ту недоброжелательность судьбы,
В какой бы все признались, если бы
Хватило духу. С первого же дня,
С первейшего свиданья и алькова
Я знал, что здесь любили не меня.
Тогда кого? А вот его, такого:
У всех Кармен, да и у всех камен
Годился я для временных замен.
И что тогда? Казалось бы, порви
И обрети хоть радости разрыва.
Любовь несправедлива. Суть любви —
Лишь в этом: что она несправедлива,
И так демонстративна, так горда,
И так чужда понятию стыда!
И с жизнью то же: заговор предтеч,
La vache fatale, зависимость и драма.
Спроси себя, решившись перечесть:
Что означает пиковая дама?
Вот то и означает: стыд, урон,
Глядящий на тебя со всех сторон.
Пригляд. Сопротивление среды:
Расплющило меня не по делам ты.
Здесь бесполезны все мои труды
И неуместны все мои таланты,
Здесь нужен кто другой. А кто другой?
Я не встречал того, кто не изгой.
И разлюбил. А что тут понимать,
Чего хотеть, что толку огрызаться?
Не блядь, не ангел, не сестра, не мать,
Но женщина, влюбленная в мерзавца,
Не стоящая ярости борца,
Ни злобного, ни доброго словца.
И разлюбил. Таков диапазон
У всех признаний, всех любовных песен:
Влюбленный глуп, разлюбленный смешон,
А разлюбивший мало интересен,
Но холоден, как цепь рассветных туч,
Не так навязчив, более живуч.
Газетные труды и литпроцесс
Меня по свету всячески кидали;
Я видел много всяческих небес.
Такое небо видел я в Китае —
Настолько равнодушное к земле,
Насколько мир был холоден ко мне.
Ты можешь строить стену. Можешь класть
Рядами камни, штабелями трупы,
Но эта желто-дымчатая масть,
Расплывчатые облачные купы,
Седые тигры, синие слоны —
К твоим усильям будут холодны.
Я буду расставлять свои ряды,
Сажать сады и сохнуть год от году,
А ты беги, вступай в свои следы,
Неси гостинцы своему юроду,
И ржавчину лобзай его цепей,
И ноги мой ему, и воду пей.
Ex Portland
Цикл Овидия Ex Ponto написан на окраине империи,
в городе Томы.
Он был нам вместо острова Халки и вместо острова Капри:
Его прибоя острые капли, базара пестрые тряпки,
Его заборов толстые палки, ослизлого камня смрад
Его акаций плоские прядки и срам курортных эстрад.
Он был хранилищем наших истин, не новых, но и не стыдных,
Как Чехов, наш таганрогский Ибсен,
наш подмосковный Стриндберг,
Страница 8