Бред сивого кобеля - стр. 21
– Леш, знаешь, я не успею, я сама доберусь, ты езжай!
– А? Что? Ладно. Извини, не могу ждать!
Ей не хотелось садиться с ним в машину.
Татьяна Реджинальдовна дружила еще с Тусиной бабушкой. Ей шел уже девятый десяток, но об этом нельзя было догадаться. Подтянутая, аккуратная, с прямой спиной. Она постоянно жила за городом вдвоем с домработницей Антониной Панкратовной. Сын Татьяны Реджинальдовны, крупный финансист, когда-то в молодые годы ухаживал за Тусиной матерью. Туся бывала у старухи нечасто, но очень ее любила. И знала, что ей всегда будут рады. Татьяна Реджинальдовна отличалась тем, что хранила в больших тяжелых сундуках массу шикарных вечерних платьев и театральных костюмов. В свое время она пела в знаменитой Свердловской оперетте, была красавицей и сердцеедкой. И обожала, рассказывая что-то о своей бурной молодости, подкрепить рассказ «наглядным пособием», как называла это Туся.
– Антоша! Достань мое черное с перьями! – говорила она Антонине Панкратовне, и та с превеликой охотой кидалась с сундукам. Когда Туся завела роман с Мак-Лейном, ей нечего было надеть на грандиозную тусовку в Кремле, куда он ее пригласил, а сшить платье было не из чего, она обратилась к Татьяне Реджинальдовне, и та открыла перед ней свои сундуки. С каким азартом старая женщина выбирала для нее туалет! Они даже чуть не поругались. Татьяна требовала, чтобы она взяла синее в блестках платье, а Туся буквально вцепилась в черное с украшениями из страусовых перьев. Перья, правда, выглядели весьма непрезентабельно, но зато сохранилось боа, на удивление хорошо выглядевшее.
– И что, ты хочешь пустить это боа на платье? – испугалась сначала Татьяна Реджинальдовна.
– Ну да, а то что же, скоро и оно превратится в такую же рухлядь, – поддержала Тусю Антонина Панкратовна. – А так платье будет как новое.
– Ладно, бери!
– Вы не думайте, я платье верну!
– Разумеется, вернешь!
– Татьяна Ренальдовна, ну на кой оно тебе? – вмешалась Панкратовна («джи» она всегда пропускала). – Пусть у девки останется. Ей хороводиться надо, а тебе куда? В могилу заберешь?
– Но это память…
– Пока память в голове есть, и так помнишь, а как склероз-то все выест, так все равно не вспомнишь.
– Пожалуй, ты права, Антоша. Бери, деточка, только обязательно покажись мне в нем!
И вот теперь Туся рассчитывала, что Татьяна Реджинальдовна отдаст ей одну юбку, подол которой был украшен несколькими рядами бронзовой бахромы. В этой юбке Татьяна Лавринская пела когда-то Нинон в «Фиалке Монмартра». Карамболина-карамболетта! Туся уже видела эту бахрому на золотистом шелковом абажуре к лампе из карельской березы.