Браво, или В Венеции - стр. 4
– Бедняга! Его гондолу потопил какой-то анконец, раздавил, словно сенатор муху.
– Так и надо мелкой рыбешке, заплывшей в глубокие воды.
– Малый пересекал Джудекку с иностранцем на борту, когда бриг ударил гондолу и раздавил ее, как пузырь, оставшийся за кормой «Буцентавра». По счастью, иностранец, видимо, успел помолиться в церкви Реденторе.
– А благородный капитан не стал жаловаться на неповоротливость Пьетро, потому что Пьетро и без того наказал сам себя?
– Пресвятая Богородица! Да не уйди он тогда в море, кормить бы ему рыб в лагунах! В Венеции нет ни одного гондольера, чье сердце не сжималось бы от обиды! Все мы не хуже своих хозяев знаем, как отомстить за оскорбление.
– Гондола так же не вечна, как и фелукка, и для каждого корабля наступает свой час. И все-таки лучше быть раздавленным бригом, чем попасть в лапы к туркам… Ну а как твой молодой хозяин, Джино? Похоже ли, что он добьется того, о чем хлопочет в сенате?
– По утрам он охлаждает свой пыл в Джудекке, а если ты хочешь знать, что он делает по вечерам, поищи его на Бролио среди гуляющих господ.
Говоря это, гондольер покосился на группу патрициев, прогуливавшихся под мрачными аркадами Дворца дожей, по тем священным местам, куда имеют доступ только привилегированные.
– Я знаком с обычаем венецианских богатеев приходить под эти своды в этот час, но я никогда раньше не слышал, что они предпочитают принимать ванну в водах Джудекки.
– Да ведь случись дожу вывалиться из своей гондолы, ему тоже пришлось бы тонуть или плыть, как любому обыкновенному христианину.
– О воды Адриатики!.. А молодой герцог тоже ехал молиться в Реденторе?
– Он в тот день как раз возвращался после… Но не все ли равно, на каком канале вздыхает ночью молодой дворянин? Мы случайно оказались рядом, когда анконец совершил свой подвиг: пока мы с Джорджио кляли на чем свет стоит неуклюжего иностранца, мой хозяин – а он вообще-то не очень любит гондолы и совсем не разбирается в них – прыгнул в воду, чтобы спасти молодую синьору от участи ее дяди.
– Дьявол! Ты до сих пор и слова не сказал про молодую синьору или смерть ее дяди!
– Твои мысли были заняты тунисцем, ты и пропустил это мимо ушей. Я, должно быть, рассказал тебе, как чуть не погибла прекрасная синьорина и как капитан брига отягчил свою совесть еще и гибелью римского маркиза.
– Бог ты мой! Неужели этот христианин должен был умереть собачьей смертью из-за беззаботности гондольера!
– Может, все это и к счастью для анконца, потому что говорят, будто маркиз этот обладал достаточной властью, чтобы заставить даже сенатора пройти по мосту Вздохов, если бы ему захотелось.