Братство золотарей - стр. 44
За полночь вернулся Макарыч домой. Заперся он на кухне. Испуганная жена, подслушивая за дверью истовые монологи мужа, не решалась потревожить его затворничество. А Степан Макарыч, муж ее, глядя на стоявшую перед ним пол-литра был трезв, как сияющий месяц, глядевший на него с небес. Ничего не мог поделать с его потрясённой душой зелёный змий. Всю ночь, до пяти утра, постепенно истекая силами, он горестно жаловался кому-то, да так и остался сидеть, уронив голову на стол перед своей полупустой утешительницей, как перед иконой…
По дороге на объект напарники обсуждали поведение бригадира:
– Это ж сколько выхлебать нужно было, чтоб так мужика скрутило?! – от великого недоумения рифмой спрашивал Виктор. И тут же, не дожидаясь ответа Стаса, той же манерой ответствовал сам себе:
– Чтобы в голос так орать, нужно выпить литров пять!
По всему было видать, как глубоко был поражён чудным поведением бригадира славный трудяга-слесарь.
Стас покосился на напарника и буркнул:
– С пяти он бы подох! Но выжрал он точно не менее трёх!
Идти было недалеко. Нырнув в полусумрак подъезда, мужики долго возились с замком, висящим на двери в подвал. Но тот не желал открываться ни в какую.
– Блин, ключ не входит до конца в замок! Изнутри что-то вставлено! Посвети-ка в скважину.
Виктор приладился лицом к замочной скважине. С минуту что-то там высматривал и вдруг, распрямившись, в озлоблении закричал, колотя ногой по двери:
– Эй, открывайте, пиндюрины! – пояснил он свою внезапную перемену в поведении. – Там бомжихи заперлись. Они живут здесь зимой.
– А что это такое, – пиндюрины? – заинтересованно спросил Стас, заинтригованный необычным словцом.
– А вот сейчас откроют, – увидишь сам…
В двери щёлкнул замок. Она тихонько стала приоткрываться. Виктор не стал дожидаться окончания сего действа. Энергичным толчком он распахнул её настежь. Стас успел заметить в слабом свете пятнадцатисвечовой лампочки, как от двери испуганно отскочила маленькая тень и забилась в угол. Включив переноску, они вошли. Присмотревшись, Стас увидел в углу, на куче наваленного тряпья, сидящих на корточках две серенькие, словно бесплотные, настолько они сливались с цветом стен, скукоженные женские фигурки. Их маленькие личики, странным образом напоминали сморщенные обезьяньи мордочки. Они с испугом глядели на них, пока одна из женщин не узнала в вошедшем огромном мужике давнего знакомца.
– Витенька, это же ты! А мы с Ниной перепугались, уж как перепугались! Думали – комиссия какая, что ль!..
– Не боись, мы ненадолго. Ну-ка, постельку свою быстренько собрали и в другой конец подвала отнесли! Мы тут сейчас маленький потоп устроим! – Виктор усмехнулся. – Вот это и есть пиндюрины. Им уже за пятьдесят. Как бабы, они уже ни на что не годные, потому и пиндюрины.