Братство идущих к Луне - стр. 45
– И что с того? – поинтересовался Роман. – Это не первый раз, вообще-то.
– Да то, что можно будет его подобрать, и отдать кому-то, – ответила Ада. – Если он им всё равно не нужен.
– Не получится, – тут же сказал Яр. – Потому что бросят они его в сентябре. А уходим мы… Ром, когда мы уходим?
– Тридцать первого августа, – ответил Роман.
– Не совпадает, видишь? – Ян чуть виновато посмотрел на Аду. – Они ещё не уедут. И даже если уедут, мы всё равно не успеем его пристроить.
– Да и не факт, что кот к тому времени будет жив, – добавил Роман. – Ты же знаешь этих детей.
Ада ничего не ответила. Отвернулась, и принялась мешать суп в небольшой кастрюльке, стоявшей на плитке. Роман молча посмотрел на Яра, тот беспомощно развел руками. Мол, что делать-то? Врать? А смысл? Самообман в данном случае глупость несусветная, надо принимать, как данность, то, что есть – всё равно ведь будет оно так, как будет. Увы.
– Ада, если что-то изменится, мы воспользуемся ситуацией, – осторожно произнес Яр. – Но ты пойми, это же…
– Я всё понимаю, – глухо ответила Ада. – Всё. Не думай, я не настолько глупа, как вам того хочется. Просто больно очень. Мне его жалко.
– Всех тебе жалко, кому этого не требуется, – Роман рассердился. – Ты бы нас лучше пожалела. Или хотя бы себя.
– Я не могу себя, – ответила Ада, не поворачиваясь. – Я себя ненавижу, Ром, и ты об этом знаешь. Давайте сейчас не будем об этом, – попросила она. – Садитесь есть. Суп и правда вкусный получился.
***
– Что ты делаешь? – с любопытством спросила Берта, подсаживаясь к Эри. Та сидела за столом, и на тетрадном листе рисовала какие-то непонятные схемки, больше всего напоминающие то ли детские каракули, то ли почеркушки художника-абстракциониста. Какие-то кружочки, точки, пересекающиеся линии…
– Думаю, – отозвалась рассеянно Эри. – Пытаюсь кое-что для себя понять.
– И что именно? – Берте стало интересно.
– Понимаешь, еще давным-давно я для себя сделала одно открытие… если его можно так назвать… – Эри задумалась, подбирая слова. – Таких, как мы с тобой – много, понимаешь? Мы с ребятами говорили тогда про осколки голограммы. То есть нас получается в разы больше, чем их.
– Эээ… погоди, – Берта потерла переносицу. – Наблюдателей?
– Ну да, – кивнула Эри. – И не только. Его женщин – тоже. Таких, как Джессика. Такие, как мы, знают что-то о черных и рыжих. А те женщины, они видят прекрасного принца, если это можно так назвать. То есть у нас есть какие-то идеалы, что ли. Или предвидение. Предчувствие, что-то вроде того.
Эри, впрочем, как и всегда в подобных случаях, говорила немного неуверенно, словно пыталась нащупать, уловить какую-то не совсем сформировавшуюся, ускользающую мысль – но Берта отлично знала, что мысли такого рода у Эри отнюдь не праздны, и чаще всего эта мысль потом способна трансформироваться в модель, причем весьма серьёзную. Но для начала нужно, конечно, разобраться, что именно Эри почувствовала. Она именно что чувствует, и порой эти ощущения в достаточной степени трудно передать словами.