Братство идущих к Луне - стр. 15
– Нарисуешь котёнка? – спросил Ада.
– Ох… – вздохнул Яр. – Ну, давай. Только завтра. Что там в прогнозе?
– Солнечно, тепло, – Ада погладила пальцем бок урны. – На всю неделю прогноз хороший, дождя не будет.
– Славно, – одобрил Яр. Положил урну на плед рядом с собой, поближе к стенке. – Слушай, у тебя поесть ничего нет? А то я не купил. Не успел.
«Потому что бегал за мной по поселку, – поняла Ада. – Опять я виновата. Что же я так, снова и снова виновата».
– Есть макароны и колбаска, – ответила она. – Масла нет. Сейчас сварю и принесу.
– Лучше здесь свари, у меня газа много, а у тебя почти не осталось, – предложил Яр.
– Давай, – согласилась Ада. – И чаю попьем, да?
– Попьем, – согласился он. – Вечером на холм?
– Если ты будешь в порядке.
– Я буду, – уверенно ответил он. – Да я и сейчас в порядке, но лучше подстраховаться.
– Это верно. Всё, отдыхайте, я скоро.
***
Так уж вышло, что Ада действительно была виновата, всегда и во всём. Словно какой-то злой рок преследовал её с самого детства. Почему-то всегда получалось так, что при любой нестыковке, любом несчастье, любой ошибке всегда виновной оказывалась она, и не из-за того, что кто-то огульно обвинял её во всех грехах, нет, она действительно была виновата практически везде, и практически всегда. Она не желала этого, но обстоятельства складывались так, что Ада присутствовала в ненужное время в ненужном месте, и подставлялась под удар. Поначалу, в детстве и юности, это выглядело в какой-то степени нелепо – например, компот, пролитый Адой на проигрыватель, поставила рядом с проигрывателем мама, но пролила его, играя, пятилетняя Ада, за что схлопотала прозвище «дура косорукая», и чувствительный удар веником по филейной части своего юного организма. Или – бабушка заносит в дом вёдра с водой, ставит на пороге, в этот момент из дома выскакивает пулей семилетняя Ада, которая вёдра видеть никак не может… и в результате они идут на колодец с бабушкой вместе за новой порцией воды, и у Ады снова болит многострадальная попа, к которой приложила руку на этот раз бабушка. Или – мама утром спешно собирается на работу, скидывает в сумку какие-то бумаги и документы со стола (она брала работу на дом), и вместе со студенческими тетрадками в мамин портфель улетает Адина тетрадь с домашкой по математике. Оправдания «забыла дома» заканчиваются двойкой в журнале и в дневнике, оправдания за двойку уже дома заканчиваются шлепком газетой по всё той же попе, и лишь вечером, когда Адина мама разбирает свой портфель, она находит в нём дочкину тетрадь с математикой.