Брат мой Авель - стр. 6
– Он сказал «чайка». Только почему-то на иврите.
Набережная Ашдода. Какие-то цветущие кусты. Пальмы, между которыми снуют прохожие. В нижних этажах домов первой линии магазины и магазинчики. Чуть правее – отдельно стоящее приземистое здание под неоновой вывеской – знаменитый на всё побережье бар, где выступают знаменитости. Нынче на щите возле входа в бар объявление. В чёрно-белой цветовой гамме изображена всеми местными узнаваемая Кремлёвская стена со Спасской башней. На этом графическом фоне кроваво-красным выведены латинские буквы A'vel и чуть ниже чёрными буквами по-русски: «Советские песни в новом украинском прочтении».
На набережной многолюдно. Люди гуляют. Бабули выгуливают друг друга. Дедули выгуливают собак. Гуляющие обмениваются короткими репликами. Обсуждают болезни, неудачи и радости, детей и внуков. Барышни и тётки катают коляски с детьми. Эти тоже переговариваются. Большинство из них не мамаши, а няньки. Среди нянек встречаются очень симпатичные, совсем молоденькие. Но есть и настоящие дуэньи. И повсюду русская речь. И повсюду мусор.
В мини-маркете продавец на кассе демонстративно курит. Так и выпускает струю дыма прямо в лицо покупателю. Женщина с двумя детьми шарахается от струи дыма. Её мужик рядом с ней, но он инертен. Слишком погружён в собственные мысли.
– В Москве такого беспредела нет, – бормочет она. – Чисто и никто не курит, где попало.
Пара с детьми становятся в хвост небольшой очереди сразу за A'vel. В их корзине бутылки с питьевой водой, пиво, чипсы, мороженое. Женщина конечно же обратила внимание на его дрэды и блестящие леггинсы, уделив особое внимание желтоватому бриллианту в его правом ухе. Лицо A'vel узнаваемо. Он выглядит в точности так, как на афишах, которым обклеены все столбы в Ашдоде.
Мамаша приблизилась к A'vel, и тот сразу смекнул, что перед ним русская. Причём русская из недавно приехавших, а не местная. Да и не еврейка она, а именно русская. Совсем русская, без местных изысков, связанных с частичным или полным объевреиванием. Однако женщина заговорила с ним на иврите.
– Мне очень понравился здешний пляж. Delila Beach, – проворковала она. – Сначала меня смущало, что за пляжем присматривает ливанская семья, но чуть позже разобралась, что они сильно отличаются от арабов. Современно одетые, темнокожая красивая девушка в футболке с красной звездой и странном, совсем не похожем на хиджаб, тюрбане, её отец, а может быть и дед, судя по повадкам, главный на этом пляже. Порадовало, что они заботятся о пляжных котиках, покупая им корм. Мужчина показал нам большой пакет корма в своей машине. Пляж чистый, так как мусор, ракушки и водоросли регулярно убираются. Море чистое, рыбаки ловят рыбу. До пляжа можно добраться на велосипеде. Мы живём в коттедже на улице Ирушалайм. До пляжа на велосипеде десять минут. Дороги в округе хорошие. А раньше я ездила на велосипеде чуть дальше, до Zikim Beach. Дорога тоже хорошая. Лес, птички поют. На поле пшеница зреет. Дорога ведёт к ближайшему кибуцу, а потому машин на ней немного. Да, я действительно ездила от Ашдода на велосипеде. Тут если по прямой, то километров восемь, ну а дорогами, конечно, дольше. И муж со мной ездил. – Её речь пресеклась. На глаза навернулись слёзы. – После седьмого октября я на этих пляжах не чувствую себя в безопасности, – быстро проговорила она.