Бракованные - стр. 4
– Кать, отстань, а? – беру со столика карандаш для глаз, кручу его, фокусируя взгляд на остро заточенном кончике. – Просто дай мне накраситься и не морочь голову.
– Ты ведь красивая, ну? – не унимается сестра. – Всегда такой была, такой и останешься. Зачем снова городишь эту занавеску из волос на лице? Не прячься, не надо.
Горько усмехаюсь: я могу сколько угодно соглашаться с ее словами, могу даже верить в них, но внутри все сопротивляется, потому что… Потому что я далеко не так красива, как хочет убедить меня Катя – авария размашистыми жестами оставила следы не только на сердце, но и отпечаталась уродливыми шрамами на лице. Шрамами, которые очень хочется замазать.
– Привыкла, мне так удобнее, – пожимаю плечами, оставляю в покое карандаш, беру в руки баночку с тональным кремом и выдавливаю несколько капель на спонж.
– Их же не видно почти, – Катя наклоняется, кладет подбородок мне на плечо и расплывается в улыбке. – Ты просто загоняешься.
– Тебе нужно проверить зрение, – хмыкаю, – или перестать мне врать. Вот они. Ну? Вот щека, а вот бровь, а вот тут лоб и еще подбородок, губы. А еще шея и грудь…
Гадство, снова сорвалась. Да блин!
– Все-все, Ариша, все… тихо-тихо, – Катя сгребает меня в охапку, хотя чуть ниже меня ростом, фиксирует дрожащее тело в крепких объятиях и слегка покачивается из стороны в сторону. Истерика отступает плавно, словно морской волной ее смывает, и я затихаю.
– Хорошо, что ты у меня есть, Катерина, – улыбаюсь, а из глаз сестры уходит тревога.
Сначала я срывалась так часто, что, казалось, только и делала, что плакала. Жалела ли я себя? Нет, я просто не знала, как мне жить дальше. Спасибо сестре и психологам, сейчас я почти молодец.
– Давай, помогу, – усмехается Катя, усаживает меня на табуретку и, отвернув от зеркала, забирает спонж. Несколько минут, и я уже могу смотреть на свое отражение без содрогания.
– Ты кудесница, знаешь? – говорю и, наклонившись к зеркалу ближе, кручу головой из стороны в сторону. Вроде бы и ничего, вроде бы уже можно показаться людям.
Катя смеется, хлопает в ладоши и выходит из комнаты персонала, напомнив, что до начала смены в нашем с ней баре «Ирландия» остается всего десять минут, и, если я не потороплюсь, ей ничего не останется как выписать мне штраф. Несмотря на то, что она моя единственная и любимая сестра, ко всему она еще и мой начальник. Очень строгий начальник – с ней не забалуешь, потому я в последний раз окидываю свое отражение в зеркале, поправляю воротник форменной футболки и выхожу из крошечной задней комнаты прямо в обеденный зал бара «Ирландия». Бара, ставшего моим спасением, терапией и новым смыслом жизни.