Бракованные - стр. 32
– Зачем ты мне букет купил? Что, на трезвую голову обезьяна уже не кажется такой уродливой?
Паша морщится, будто бы я ударила его ногой в живот, а я опускаю руку с зажатым в ней букетом.
– Арина, я не знаю, что в тот день случилось. У меня будто бы башка отключилась, глупости городил. Даже не помню ничего, веришь?
– Надо меньше пить.
– И это тоже, – кривит губы в фальшивой улыбке. – Но я все осознал! Арина, я все осознал и прошу у тебя прощения. Искренне и от души. Хочешь, на колени встану? Нет, правда, хочешь? Скажи только, я все сделаю, чтобы прощение твое заслужить!
Соловьев действительно готов рухнуть на колени, опозориться при всех. Ситуация становится вовсе гротескной, и от этого неуютно. Во мне все крепче желание развернуться и уйти, но врожденная вежливость и воспитание держат на месте.
– Не будь идиотом, – зло шиплю, и Соловьев остается на полусогнутых. – Мне и пламенные извинения твои не нужны. Что ты вообще устроил?
– Я просто хочу, чтобы ты знала: я никогда не думал о тебе так, – смотрит на меня с надеждой и чуть ли не руки в молельном жесте складывает.
– Что ты все оборачиваешься? – спрашиваю, глядя на муки Соловьева. Такое ощущение, что кто-то стоит за его спиной с нагайкой и рассекает воздух над ухом, заставляя несчастного Пашу извиняться. – Никогда не думала, что ты такой дерганый.
– Арина, ты ведь… даже симпатичная. Ну, неплохо выглядишь. Нестрашная, в смысле.
Сквозь синь гематом пробивается краснота смущения – Паша отчаянно не может подобрать слова, чтобы снова меня не обидеть. Хватит! С меня довольно. Я поднимаю букет и впихиваю его обратно Соловьеву. Не надо было вообще его брать, но спишем глупый поступок на шок и «радость» встречи.
– Держи-держи, они, наверное, целое состояние стоят.
– Но это же тебе, – хлопает короткими прямыми ресницами, становясь похожим на обиженного ребенка.
– Не мучайся и подари цветочки кому-то другому. Кому они нужны, а я обойдусь.
– Арина, ты меня неправильно поняла! Я ведь действительно раскаиваюсь, мы же нормально все это время общались, просто Ритка… она такая стерва. Накрутила меня тем вечером, я сам не понял, как ляпнул то… слово.
– «Обезьяна»? А как дурой меня обозвал помнишь? А как бросился на меня, хотел стукнуть? Паша, что ты от меня хочешь? Зачем тебе мое прощение? Если тебя кто-то заставил, наплюй.
Я разжимаю пальцы, а букет падает у ног Паши. Он удивленно моргает, словно видит меня впервые, а я делаю шаг назад. Господи, хоть бы не расплакаться. Что-то как-то тошнит немного.
– Я просто был пьян, а еще Ритка… она настоящая стерва! Ты не понимаешь, я ведь не такой. Ты должна меня простить!