Бракованные - стр. 26

— И где тебя носить будет? — спрашиваю, на что он только пожимает плечами и захлопывает дверь. Чертов малолетка. Выселю его из квартиры, пока по бабам шляться будет.

— Это ваш… — Мирослав прокашливается, переводит взгляд на дверь, на меня, а затем повторяет этот челночный бег еще пару раз, — очень молодой человек?..

Молчу и краснею, не веря, что Евсеев только что из тактичного босса превратился в любопытного мужика. Поджимаю губы, пряча улыбку, и глубоко вздыхаю, чтобы истерически не рассмеяться прямо ему в лицо. Скрещиваю руки на груди и, подавив порыв дикого гогота, который так и норовит вырваться, спрашиваю, хитро прищурившись:

— А вы с какой целью интересуетесь, Мирослав Станиславович? Переживаете, что жена молодых любовников домой водит? — без зазрения совести вгоняю его в неловкое положение. Пусть узнает, каково это. Евсеев молчит. Говорить со мной, видимо, не собирается. Только сильнее сжимает ручку портфеля, которая натужно скрипит, моля о пощаде.

— Ваша личная жизнь меня не касается, но не хотелось бы, чтобы ваш… — в его голове со скрежетом крутятся шестеренки, подбирая правильное слово для определения Артёма. Помогать ему пока не собираюсь, пусть еще немного помучается, совсем капельку, а потом обязательно скажу, — ваш партнер испортил весь наш план. Я плачу вам не за то, чтобы вы меня под… — возвращается привычный Евсеев, видимо, хватило минутки, чтобы собраться и теперь перейти в режим голодной акулы, почуявшей каплю крови за семь километров. Поэтому я совершенно спокойно и уверенно его перебиваю:

— Выдохните, Мирослав Станиславович, это мой младший брат, — смеюсь, потому что озадаченность босса слишком меня веселит. Не каждый день такое увидишь. Даже заснять для памяти хочется. Растерянный Евсеев — картина маслом. — С сегодняшнего дня и до неопределенного времени он живет здесь, — иду в гостиную, начальник следует за мной, садится в кресло после моего приглашения. — А вы зачем так рано приехали? Что-то срочное или подождет, пока я оденусь?

Мирослав только сейчас, кажется, осматривает меня с головы до ног, задерживаясь на обнаженных бедрах почти неприлично долго. Откашливаюсь, переводя его внимание на другие — закрытые — части тела. Евсеев кладет портфель на журнальный столик и сухо кивает:

— Определенно подождет.

Лечу в комнату, плотно закрывая дверь. Платье висит на плечиках. Еще раз осматриваю его. Достаточно хорошее для обеда? Не слишком ли строгое? Бежевое с черными вставками на талии и небольшими пуговицами посередине. В таком стоило бы идти в офис, чтобы в очередной раз закатывать глаза на комплименты Самарина. Не подходит. Мирослав выглядит проще: свитер крупной вязки и светлые брюки в тон. Типичный семьянин с обложек журналов. Только фотосессии с детьми и подарками не хватает.