Брак с сюрпризом, или Любовь под маской - стр. 23
Почему-то мне казалось это до ужаса неправильным.
Неправильно касаться серебристого шелка волос моей супруги и видеть сиреневые кудри Виолетты. Неправильно вдыхать запах жены и чувствовать головокружительный аромат фиалок. Неправильно смотреть на взволнованное лицо Виктории и видеть перед собой загадочную танцовщицу, улыбающуюся мне так открыто и тепло…
Это какое-то наваждение! Неужели я схожу с ума?
Уходя из комнаты, Виктория оставила брошенную на пол фату. Я не стал даже приближаться к ней, опасаясь вновь ощутить этот дурман. А ведь на самом деле запах потрясающий, притягательный и чарующий. Почему же он на меня так действует? Может, попросить жену сменить духи?
Решил, что мне необходимо срочно развеяться и переместился на гоночную аэротрассу Вильденберга. А точнее неподалеку от стойл, где содержались грифоны всех участников гонок.
В наше отсутствие за ними хорошо ухаживали, поэтому волноваться за состояние животных не приходилось. И тем не менее, все во мне противилось тому, чтобы держать Руту здесь. Но другого выхода не было – не тащить же ее в столичный особняк!
Она была моим лучшим другом с самого рождения. В Доме Грифона существует традиция: в колыбель новорожденного малыша на некоторое время подкладывают детеныша грифона, родившегося в тот же день и тот же час, что и ребенок, чтобы запечатлеть их связь и скрепить прочными узами.
Каким-то непостижимым образом на каждого новорожденного Эдельгаста всегда находился свой новорожденный грифон. Магические существа, что и говорить! Впоследствии ребенок и детеныш грифона вместе росли: привыкали друг к другу, учились взаимопомощи и пониманию и, наконец, становились неразлучны, единым целым. Так возникали крепкие узы, нерушимые даже смертью.
Именно поэтому нам запрещено участвовать в гонках наравне с другими участниками. Это будет попросту нечестно! Какой бы прочной ни была связь между наездником и грифоном, последний всегда будет чувствовать превосходство Эдельгаста над своим седоком, если тот вдруг окажется поблизости. Даже сейчас, стоя перед чужими спящими грифонами, я ощущал их готовность в любой момент очнуться ото сна и повиноваться моей воле.
Но сейчас меня не интересовали другие грифоны, только моя Рута.
Чаще всего самцы грифонов имеют многоцветную окраску: орлиная голова существ, как правило, покрыта белыми перьями, крылья и передняя половина туловища – черными, а нижняя и задняя часть – желтовато-бежевой шерстью.
У самок же окрас однотонный: черный, коричневый или серый, как у Руты. В редких случаях рождаются полностью белые от клюва до кончика хвоста грифоны, но мне такие пока не встречались. Говорят, они приносят удачу своему хозяину.