Брак по-американски - стр. 25

Дорогой Рой,

Я пишу тебе письмо, сидя за кухонным столом. Я одна, и это значит больше, чем то, что я – единственный человек в этом доме. До сегодняшнего дня я полагала, что знаю границы возможного и невозможного. Быть может, в этом и состоит невинность – в неумении предвидеть будущую боль. Когда случается нечто, превосходящее границы вообразимого, человек необратимо меняется. Разница примерно как между сырым яйцом и омлетом – вроде бы одно и то же, но на самом деле совсем нет. Это лучшее сравнение, которое приходит мне в голову. Я смотрю в зеркало, вижу себя, но себя не узнаю.

Порой у меня нет сил даже переступить порог этого дома. Я успокаиваю себя, вспоминаю, что жила одна и прежде. Спала в пустой кровати и осталась жива. Останусь и сейчас. Но, пережив потерю, я обрела новое понимание любви. Наш дом не пуст – он опустошен. Любовь занимает часть твоей жизни, занимает место в постели, занимает место в твоем теле, вмешиваясь в бег кровяных телец, пульсируя у самого сердца. Когда любовь забирают, целостность восстановить невозможно.

До нашей встречи я не была одинока. Но сейчас мне настолько одиноко, что я разговариваю со стенами и пою потолку.

Мне сказали, что первый месяц тебе не будут доставлять почту. Но я все равно буду писать тебе каждый день.

Рой О. Гамильтон-мл.

PRA 4856932

Письмо может быть досмотрено

Исправительный центр Парсон

Проезд Лодердейл Вудьярд, 3751

Джемисон, Луизиана, 70648

Дорогая Селестия (она же Джорджия),

Думаю, в последний раз я писал кому-то письмо в старшей школе, когда подписался на дружбу по переписке с французом (меня хватило минут на десять). И я точно знаю, что никогда не писал любовных писем. А это письмо будет именно таким. О любви.

Селестия, я люблю тебя. Я скучаю по тебе. Я хочу вернуться в наш дом. Но все это ты уже знаешь. Я пытаюсь написать такие слова, которые заставят тебя вспомнить меня – настоящего меня. А не тот захолустный, рассыпающийся от старости зал суда и человека, который, стоя там, тоже рассыпался. Мне было так стыдно, что я не смог повернуться к тебе. Но сейчас я об этом жалею. Я бы все отдал за еще один взгляд.

Мне непросто писать о любви. Я ведь никогда и не держал в руках таких писем, если не считать записки лет в девять: «Я тебе нравлюсь __да __нет» (на этот вопрос можешь не отвечать, ха!). Когда пишешь о любви, надо подражать музыке или Шекспиру, но я про Шекспира ничего не знаю. Но на самом деле я хочу написать, как много ты для меня значишь, но это все равно что считать секунды в дне, загибая пальцы ног и рук.