Брачный реванш - стр. 8
В молодости он был человеком шебутным и частенько переезжал с места на место, таская племянницу с собой. В одной из таких поездок, ровно через год после смерти отца, Леката и встретила Гримма – огромного серого филина, желтоглазого ночного красавца. Даже не встретила – подобрала. Одной лапой птица уже шагнула за врата в мир живых. Девочка выходила ее и уехала – оставлять было жалко, но дядя строго-настрого запретил брать приятеля с собой. Каково же было удивление Лекаты, когда и на новом месте Гримм нашел ее. Узнала по отметине, отрубленному пальцу на левой лапе. С тех пор филин путешествовал следом за ней. Не бросил даже тогда, когда она убежала от дяди и обосновалась в Южном Пределе, стране, где принадлежность к профессиональной гильдии была гораздо важнее чистоты крови.
Леката вздохнула. Втянула носом запах влажного дерева и талого снега. Она давно выучила чужой язык, освоила дело, Карлин и Гримм стали ее семьей, но в минуты, когда все валилось из рук, ей казалось, что стоило остаться тут, у привратников, и жизнь была бы другой, походила бы на спокойную тихую реку. А потом Леката вспоминала, почему ударилась в бега, и все становилось на свои места.
Где-то сверху зашуршали ветви, и на бревно тяжело приземлилась большая птица: филин с отрубленным пальцем на левой лапе.
– Ну, здравствуй, братец, – добродушно поздоровалась Леката и полезла в сумку за мышами. Протянула одну птице, и Гримм жадно схватил угощение клювом.
– Чувствую себя здесь лишней, – сообщила Леката доверительным тоном, будто не с филином разговаривала, а с давним другом. – И местным не нравлюсь… Но Карлина бросить не могу.
Вздохнула.
– Т-ты-т-ты, – то ли проухал, то ли пролаял Гримм.
Леката махнула рукой. Достала из сумки еще мышь и протянула птице.
– Гильдия всех нас выбросит как мусор, как только не сможем хорошо выполнять работу. А у Карлина и сбережений-то почти нет. Все на лечение сына ушло. Одна надежда на эту крепость. После нее и на покой можно.
– Т-ты-т-ты, – откликнулся филин и ткнул клювом сумку Лекаты. Она послушно извлекла оттуда еще пару мышей.
– Т-ты-т-ты, – настойчиво повторил собеседник, проглотив корм.
– А что я? – пожала плечами Леката. – К наследству пока не подобраться, а большая часть заработка гильдии уйдет, я же только с ученичеством распрощалась.
Достала последнюю мышь и протянула птице.
– Прилетай чаще, – осторожно погладила Гримма по жестким гладким перьям на голове. – Я, кажется, натворила дел, и все будет непросто. Понадобится удача и дружеская поддержка.
Филин потерся клювом о протянутую руку Лекаты. Она слабо улыбнулась и прикрыла глаза. Отчего-то вспомнился отец. На ее день рождения, незадолго до своей казни, он привез тряпичную куклу с восковым лицом, руками и ногами. У той были огромные изумрудные глаза, изящный носик и пухлые губы. Когда отца увозили дознаватели короля, Леката, пытаясь лишний раз обнять его на прощанье, оставила куклу на крыльце под жарким солнцем. Вернулась слишком поздно. Руки и ноги игрушки неестественно изогнулись. Восковое лицо оплыло и стало больше походить на уродливую маску: глаза превратились во впалые грязно-зеленые пятна, а рот напоминал трещину, бездонный кровавый провал. Не решилась забрать ее к себе в спальню, кукла так и осталась ждать возвращения хозяина на крыльце. Ждала и Леката, день за днем, раздражая воспитателя и слуг, постоянно выглядывала в окно. А через месяц приехал дядя и поволок ее в столицу смотреть на отцовскую казнь.