Брачный контракт. Моя жертва - стр. 24

– Что? – возмутилась я. – Я не темноты боюсь, а мрака. Это разные вещи. Когда не видно даже силуэта, когда абсолютная мгла.

Меня противно передернуло.

– Расскажи.

Теперь я удивленно посмотрела на Тимура.

– У тебя же не с рождения фобия? Ты как-то ее получила. Расскажи.

Я тяжело сглотнула. Вспоминать тот день жутко не хотелось.

Мои ладони моментально вспотели. Я сцепила руки и тяжело задышала.

Я могла отказаться и не раскрывать старую тайну, но почему-то именно Тимуру захотелось рассказать о своем жутком слабом месте. И он будет первый, с кем я об этом поговорю.

Помолчав еще с минуту, я все же решилась.

– Мне было одиннадцать, и я гостила у бабушки в селе. Тем вечером я должна была ночевать у подруги в соседнем доме. Мы хотели устроить пижамную вечеринку и закатить пир. С меня вишневое варенье, с нее хлеб и чай. Про варенье я никому не сказала, думала, будут ругать, поэтому выйдя из дома пошла в погреб. Свет включался снаружи. Я без проблем нашла баночку, но когда поднялась по ступенькам наверх, увидела, что дверь закрыта. Замок был простым – крючок снаружи. И в тот момент я поняла, почему бабушка, спускаясь в подвал всегда подпирала дверь камнем. Дверь закрылась, а расшатанный крючок просто упал в петлю. На мое несчастье тем вечером по всему селу выключили свет. Такое бывало часто и случилось снова в тот злополучный вечер.

Бабушка до самого утра думала, что я у соседей, подруга думала, что меня не отпустили, а я одна в полнейшей темноте сидела в подвале.

Я не спала всю ночь. В подвале постоянно шуршали крысы, что-то скрипело, шелестело, с улицы доносился дикий вой собак. Мое детское воображение сыграло со мной злую шутку. Казалось, темнота давила, наступала бесконечной черной массой, впивалась в мое горло стальными клешнями. Мой ужас сопровождали неописуемые для меня звуки. Я кричала, звала на помощь, плакала всю ночь. Можно было попробовать выбить дверь или как-то через щель поднять крючок. Но это я поняла потом, а в ту ночь я сидела в самом низу и не могла пошевелиться. Меня сковал полнейший ужас, страх пропитал все нутро. Я ощущала, как по моему телу ползают многочисленные черви, даже запах сырой земли проник в самые легкие. Это были долгие и душераздирающие десять часов в моей жизни.

Наутро меня нашла бабушка, которая спустилась за картошкой.

Я не боюсь темноты, если есть хоть намек на ее прозрачность. Но если это полнейшая мгла – меня накрывает паника, и я цепенею.

В машине наступила тишина. Каждый думал о своем. Возможно, для Тимура мои страхи кажутся смешными, но для меня – это воспоминания, от которых холодно так, словно я опять оказалась в том подвале.