Божественные соперники - стр. 16

Девушка убрала машинку обратно в тайник и залезла в постель. Подтянула одеяло к подбородку, но свечу оставила гореть, хотя и знала, что надо бы погасить. «Лучше задуть свечу, приберечь на завтра», – подумала она, потому что не знала, когда сможет оплатить счет за электричество. Но пока что ей хотелось отдыхать при свете, а не в темноте.

Айрис закрыла глаза; веки отяжелели после долгого дня. Волосы еще пахли дождем и сигаретным дымом. На кончиках пальцев остались чернила, а между зубов застрял конфитюр.

Она почти уснула, когда услышала звук. Шорох бумаги.

Айрис нахмурилась и села, глядя на шкаф.

Перед ним на полу лежал листок бумаги.

Девушка ахнула, решив, что это письмо, которое она только что отправила. Наверное, его задуло сквозняком обратно в комнату. Но встав с постели, Айрис поняла, что это не ее письмо. Бумага была сложена иначе.

Она помедлила, прежде чем поднять ее.

Бумага задрожала, а когда на нее упал свет свечи, Айрис различила внутри напечатанные слова. Всего несколько слов, но они отчетливо темнели.

Она развернула листок и прочла, чувствуя, как перехватывает дыхание:

«Это не Форест».

Слова эхом отдавались в голове Айрис, когда она следующим утром шла по Брод-стрит. Улица находилась в самом сердце города; вокруг поднимались высокие здания, задерживая холодный воздух, последние рассветные тени и далекий звон трамваев. Айрис почти добралась до работы. Этим утром она занималась обычными делами, словно прошлым вечером не произошло ничего странного.

«Это не Форест».

– Тогда кто же ты? – прошептала девушка, держа кулаки глубоко в карманах, и медленно остановилась посреди улицы.

По правде говоря, ей было страшно писать ответ. Она провела ночь в вихре беспокойства, вспоминая все, что сообщила в предыдущих письмах. Рассказала Форесту, что бросила школу. Это нарушенное обещание стало бы для него ударом, поэтому она сразу перешла к заветной работе в «Вестнике», где, скорее всего, получит место колумниста. Хотя она и привела эту личную информацию, но своего настоящего имени не назвала, и все письма Форесту были подписаны прозвищем. Цветочек. И она определенно была рада тому, что…

– Уинноу? Уинноу!

Ее схватили под руку крепко, словно зажали в тиски, и резко дернули назад так, что она прикусила нижнюю губу. Айрис споткнулась, но устояла на ногах. В тот же момент мимо пронесся трамвай – так близко, что она почувствовала во рту металлический привкус.

Ее чуть не сбил трамвай.

Когда до Айрис это дошло, у нее задрожали колени.

И кто-то до сих пор держал ее под руку.