Боже, спаси Америку! Наблюдая за американцами - стр. 32

Однако, когда с него сняли опаленный парик и спекшийся грим, рок-звезда выглядел как маринованный грецкий орех. Даже французское телевидение не приглашает таких экзотов на свои прайм-тайм шоу. Так что теперь, как сказала Элоди, Клинту остается лишь записывать случайные песенки, но живет он – кстати, очень комфортно – на роялти от исполнения того самого «Клубничного пирога»… на французском радио. К счастью для него, земляничные поля действительно остались с ним навсегда.

Я был разочарован, когда адрес в Гарлеме привел меня вовсе не к выставочному залу автомобильных новинок, сверкающих своими полированными боками в неоновых огнях.

На самом деле адрес и вовсе никуда не привел, поскольку указанного в нем дома попросту не существовало, он исчез. На месте снесенной постройки расположилась типичная американская автостоянка, которая была забита под завязку, и только эксперту в кубике Рубика было по зубам извлечь из этого хаоса хотя бы одну машину. Посреди бескрайнего автомобильного поля стояла деревянная будка.

Я заглянул в дверь. Мне открылась крохотная, ярко освещенная жилая комната с плюшевым креслом-качалкой, радиатором и телевизором. Место семейных фотографий и вазочек занимали рекламный плакат с изображением девушки, которой с трудом удавалось удержать свои огромные груди, так и норовящие выпасть из лифа купальника, и несколько одинаково огромных связок ключей от автомобилей.

– Мест нет, – раздался голос у меня за спиной. Парень, похоже, не очень-то жаловал любопытных, сующих нос в его каморку. Это был афроамериканец в камуфляжной парке с усталым выражением лица. Капюшон обрамлял его физиономию пушистым мехом, но от этого парень не выглядел более мягким и приветливым.

– Извините, на самом деле я не ищу парковочное место. Я надеялся узнать у вас, где я мог бы найти «мини», которую мне предстоит забрать завтра…

Уже на середине фразы до меня дошло, что парень ни черта не понимает, о чем речь. Мы, южные бритты, считаем, что говорим на «чистом» английском, без акцента, но это, разумеется, не так. И сторож с парковки явно был сбит с толку моей чрезмерной вежливостью. Он никак не мог понять, почему я извиняюсь за беспокойство, вместо того чтобы перейти сразу к делу. Возможно, именно поэтому жители Нью-Йорка ограничивают свои вопросы рявкающими односложными словами вроде «Латте?» и «Чек!».

У него был ярко выраженный (во всяком случае, на мой слух) гнусавый гарлемский говор, который он тоже, наверное, считал чистым, без акцента. Я заметил, что мы оба одинаково обескуражены ходом нашей беседы.