Бойтесь своих желаний - стр. 17

Как его можно забрать у Али? У меня начинает работать рациональное мышление. Купить – нельзя, даже на патриархальных планетах жен не продают, здесь мужа тоже нельзя продать. Что там было про тридцать лет, по достижении которых мужчин сдают в приют? Касается это мужей или нет? Мне кажется, что ему как раз что-то около тридцатника. Вообще-то, Айлия с радостью избавится от него любым способом, а уж если заплатят – вообще мечта, но тут еще и мама замешана. Кто знает, какие у нее планы, она явно не даст дочке самовольничать в этом вопросе.

Я пытаюсь придумать, что делать, но приходит только эти строки:

«А в голове, а в голове звенит и кружит:

Нельзя любить, нельзя любить чужого мужа.

Старо как мир, старо как мир,

Как мир, не ново:

Не тронь его, не тронь его,

Не тронь чужого».

***

Кэл снова накрывает на стол, а у меня так и стоит перед глазами недавняя картина. Видимо, их учат чувствовать настроение женщин, потому что через некоторое время он прерывает молчание:

- Вам неприятно, госпожа. Вам теперь и дотрагиваться до меня будет противно?

- Нет, ты не о том думаешь…

- Если бы я понял, что вам противно смотреть, я бы сопротивлялся.

- И неизвестно, что бы с тобой сделала твоя жена.

Что мне делать? Я уже не могу «не трогать чужого», мне не заменить его кем-то другим, мне не нужна замена. Но как я получу чужого мужа?

- Ну и пусть, - продолжает Кэл, - главное, что думаете вы. А моей жене меня навязали, и я ей был не нужен с самого начала.

- Ух ты, а ты вообще бракованный, по-моему, - веселюсь я. – У вас же не принято оценивать и обсуждать решения женщин?

Мне в ответ только улыбнулись, осторожно и понимающе: хочешь – накажи сама за дерзость, хочешь – скажи госпоже, тогда точно мало не покажется, а хочешь – просто пойми, что свои мысли в голове есть, и от того, что он промолчит, они никуда не денутся. Причем черту, за которой все это превращается в дерзость и наглость, Кэл не переходит, и никогда не перейдет, какую бы свободу ему ни подарили.

И ведь там, под этой идеальной внешностью, железный характер! Интересно, как же этого не заметили, и как он вообще выжил с таким характером? Хотя, может быть, заметили и «перевоспитывают» его не просто так…

- Ну, хорошо, а почему ты позволяешь издеваться над собой мужчине? Это тоже правила какие-то?

Мой собеседник сразу понял, о ком речь.

- Он первый муж, госпожа, а я второй.

- Он первый мудак! – не сдержалась я.

Кэл неожиданно рассмеялся, негромко, но от души. Было удивительно приятно видеть, как на его лице проступает искреннее веселье, без страха передо мной, и он, смеясь, отвечает: