Боярыня Морозова - стр. 53
Село Коломенское было в шести верстах от Серпуховской заставы по Каширке. Выехали после обеда, чтоб провести вечер на Москве-реке, а утром скакать на охоту.
Из всех своих сел Коломенское Алексей Михайлович жаловал более других. Он велел сделать себе над рекою лавку, чтоб на реку глядеть.
Глядеть на реку – все равно что в младенческую протоку души своей. Вязкие берега жизни теснят протоку, а она, чистая до самого дна, хоть и петляет, но бежит, бежит изо всех сил, потому как остановиться нельзя – тотчас и затянет.
На лавке своей государь один любил сидеть. Даже в тот семейный приезд улучил минуту.
Дрожал островок мошки в теплом воздухе, и сам воздух над рекою вздрагивал – этак вздрагиваешь, покрывшись вдруг мурашками в тепле с пронзительного холода, – зима из тела земли вон выходила.
Река лилась, причмокивая, всхлипывая, как сладко присосавшийся к коровьему вымени теленок.
Тепло было раннее, но стойкое, и пахло уже поднятой сохами землей.
– Спать, государь, пора, – подошел к царевой лавке Петр Семенович Хомяков.
– Иду, Петр Семенович. – Царь встал, поглядел на молодые голые дубки, силившиеся подпирать теплое низкое небо. – Как бы дождь завтра не зарядил. В дождь птицы не полетят.
– За ночь весь выльется – небо синей будет.
Дождь и впрямь загулькал среди ночи.
– Ишь какой ласковый! – удивился Алексей Михайлович.
– В тебя, государюшко мой, – притуркнулась к мужу Мария Ильинична.
– Совсем меня захвалила, – довольный-предовольный Алексей Михайлович погладил жену по голове. – Охота бы не сорвалась.
– Как мы ехали нынче! – вспомянула Мария Ильинична.
– Да как же мы ехали? – забеспокоился Алексей Михайлович. – По чину ехали.
– На удивление всем ехали! Шведский посол, в щелочку я видела, и тот выбегал глядеть.
– Да уж какая у нас езда… – сказал государь и сам не понял: осудил, что ли?
– Аннушка, сестрица, уж больно радовалась. А на карету свою наглядеться не может.
– Вот и хорошо, что радуется. Лишь бы не завидовала.
Пустили соколов Беляя да Промышляя – двух дикомытов, пойманных уже после того, как успели перелинять на воле, птенцов высидеть.
Хорошо летели. Гораздо высоко.
– Не пора еще, рано на охоту выехали! – забеспокоился Хомяков. – Не слазят на уток.
– Давай холмогорских попробуем пустить, северных! – загорелся Алексей Михайлович.
– Разве что молодиков? Лихача да Бумара.
– Пускай!
Пустили.
Оба залетели безмерно высоко, и Бумар на охоту не пошел, а Лихач кинулся с неба на озерцо и напал сразу на два гнезда шилохвостей. Утки брызнули по озеру, хлопоча крыльями в беспокойстве, а Лихач ушел в небо, кинулся на гнездо чирков, согнал птиц с гнезда и снова ушел в небо, выбрал жертву, и погнал шилохвоста по озеру, и ударил по голове. Утка закрутилась, кувыркнулась и ушла под воду.