Боярский и тысяча чертовок! Том 2 - стр. 11
– Сам не знаю, – я пожал плечами. – Потом у Сваровской спросите. А сейчас бери Серёгу и валите отсюда.
Кеша повернулся ко мне и на несколько секунд упёрся подозрительным взглядом. Но потом тяжело вздохнул и протянул руку.
– Спасибо, Боярский. Век не забуду.
– Будешь должен.
Я нашёл её спустя минут двадцать. По пути пришлось сразиться ещё с несколькими тварями, но на этот раз попадались не столь мощные ящеры. Либо я стал более расчётлив после сражения с первыми. Либо самые сильные кружили близ поверженных охотников, оттого и попались мне раньше. Как бы то ни было, я подобрался к хозяйке подземелья, уже практически придя в себя. Нет, усталость, конечно же, ощущалась, но не такая, как после первого сражения.
– Вот это я понимаю, настоящая женщина, – тихо произнёс я, выглядывая из укрытия.
«В смысле?! – тут же возмутилась Пафи. – Ты издеваешься, что ли? Или решил ящерицу трахнуть?!»
– А что такого? – в тон ей отозвался я. – Ты же сама предлагала мне разнообразить половую жизнь.
«Да, но не таким же способом! – не сдавалась суккуба. – Она же… да как ты вообще решился на подобное?!»
– Скажи прямо, что ревнуешь, – улыбнулся я.
«Нет, ты точно надо мной глумишься!»
– Добро пожаловать в мой мир.
Собственно, Пафи была права, ведь недалеко от меня на невысоком холме стояла та самая Хамела. И выглядела она, как вы понимаете, как типичный рептилоид. Да, да, развратная служанка из неё получилась бы идеальной (если вы понимаете, о чём я). Высокая, стройная с чешуйчатой серо-зелёной кожей и плоским лицом без носа и губ. На голове и спине небольшие наросты, напоминающие гребень. Одета в рваные тряпки, что висели на ней, словно лохмотья. И небольшая грудь, и это несколько расстраивало.
«Пошляк!»
Прекрати, я ведь люблю только тебя.
«Что? – Пафи на мгновение поперхнулась своим же возмущением. – Да как ты смеешь разбрасываться такими фразами?!»
Ой, да ладно, ты постоянно меня такими словечками забрасываешь.
«Но я…»
Всё, хватит, дай сосредоточиться.
Помимо суккубы я нашёл и пропавших учеников с их преподавателем. И то, что я увидел, мне совсем не понравилось.
Видимо, с директрисой придётся обстоятельно побеседовать.
На холме располагался жертвенник (этакий продолговатый серый камень с несколькими желобками, наверное, чтобы по ним сбегала кровь), к которому и были привязаны парень и девушка примерно моего возраста. Отсюда мне не были видны их лица, но почему-то память Боярского подсказывала, что мы знакомы. А вот рядом…
«Да она с ума сошла!»
И я был вынужден согласиться со своим, так сказать, внутренним голосом. Так как рядом с жертвенником возвышался деревянный крест. И вот на нём уже висел распятый мужчина, лет эдак сорока пяти. На нём не было одежды, а на теле алели жуткие раны. Однако же я приметил, что его грудь медленно вздымается. Значит, он всё ещё был жив. Вот только хорошо это или плохо, я пока не знал.