Боярская честь. Грани чести - стр. 4
Следующее пробуждение было практически безболезненным. Лишь небольшой дискомфорт в районе живота да некая общая скованность мышц. И осознание, что я больше не Влад Северский.
Странно, но этот факт почему-то я воспринял совершенно спокойно. Словно так и должно быть. Возможно, виной тому чужие воспоминания за несколько лет, которые воспринимались как мои собственные.
Некоторое время я лежал, не открывая глаз, и пытался собрать мысли в кучу и все же разобраться, где моя собственная память, а где чужая. И со временем это удалось. Все-таки я Северский. Молодой и глупый архимаг, который за каким-то хреном шагнул в межмировой портал. Итогом этого необдуманного шага стал разговор с одним из богов чужого мира, который меня в этот самый мир решил не пускать. Домой он меня тоже не отправил, да и убивать не стал. Что-то ему мешало это сделать. Наверное, религия не позволяла.
Но вот отделить моё сознание от тела и подселить в подростка – это всегда пожалуйста.
Сейчас мне даже глаз не надо было открывать, чтобы осмотреть своё новое тело. Я и так знал… Стоп! А вдруг?!
Открыв глаза, я осторожно опёрся рукой о кровать и принял сидячее положение.
М-да. Что и требовалось доказать. Отныне я шестнадцатилетний подросток по имени Маркус Дёмин. А ещё я слабак, трус и немец по происхождению. Правда, сам бывший владелец этого тела себя трусом не считал, но всё его окружение было с ним не согласно.
Паренька, которого из-за необычного стечения обстоятельств приняли в боярский род, все считали никчёмным нахлебником, не способным ни на что. И из-за этого жизнь Маркуса была похожа на подростковый ад. Постоянные насмешки, тонны презрения, а то и вовсе полный игнор абсолютно всеми. Тут и взрослому человеку сломаться можно, а уж шестнадцатилетнему пацану – и подавно.
Но он, что удивительно, не сломался и даже не озлобился. Жил себе потихоньку, старался избегать неприятностей и постоянно мечтал о другой судьбе. А ещё Маркус совсем не мог терпеть боль. Покопавшись в его воспоминаниях, я решил, что это последствия какой-то психологической травмы детства. Дело в том, что воспоминания паренька начинаются с девяти лет. А до этого лишь некие смутные обрывки.
Хотя и основные воспоминания были довольно странными. Вначале я даже подумал, что они не полные, а поверхностные. И лишь пару часов покопавшись в чужой памяти, ставшей отныне и моей, я понял, что это не воспоминания поверхностные. Это сам Маркус такой. В смысле – недалёкий.
В своей жизни он почти ничем не интересовался и существовал в каком-то вымышленном мирке. Мире собственных фантазий, в котором не было ненавидящей его родни, была жива мать, и не надо было постоянно всем доказывать, что ты не слабак.