Боярич: Боярич. Учитель. Гранд - стр. 125
М-да. Крепости снесли, а привычки-то остались. Вот и сейчас, оказавшись у входа в основной корпус, я застыл на месте, пережидая, пока вышедшие на крыльцо охранники докурят и скроются в доме. Теперь мне надо пройти следом за ними, через сени и своеобразную кордегардию, где постоянно находятся пять-шесть бойцов рода, что называется, в готовности номер раз. Именно об этом я и говорил, когда упоминал о традициях. Правда, теперь это помещение зовется не «дружинной» или, на европейский манер, кордегардией, а «людской»… будто от этого меняется смысл. Хм.
Без опаски прощупав Эфир, благо подступы к усадьбе контролировались на порядок серьезнее, чем сама территория, поскольку у охраны нет никакого желания бежать по тревоге на каждый эфирный всплеск, я изменил решение и, нырнув в тень под стеной дома, скользнул вдоль нее в поисках места, более удобного для проникновения, чем набитый народом парадный вход.
Проходя под открытым окном пультовой, соседствующей с людской, я невольно замедлил шаг, услышав разговор охранников. Уж больно тема беседы оказалась интересной.
Узнав, что Громовы вместе с Гдовицким в полном составе отправились на поиски моей персоны, я даже на миг опешил. Только подслушать что-либо еще мне не удалось. Старший смены рявкнул на болтунов, и те заткнулись. Впрочем, нет. Кое-что еще понять получилось. Информация о моей пропаже скрывается, причем в том числе и от родовичей. Хм… честное слово, если бы не прошлое бездействие боярина, я бы, наверное, мог сейчас со спокойной душой вернуться домой. Да только если припомнить его безразличие, мне кажется, что первая леди рода, как и ее отпрыски в прошлом, выйдет сухой из воды. А значит… все-таки придется наказать ее самому… а потом быстро-быстро бежать обратно в карьер и закапываться. Грех упускать такое алиби, а в том, что Громовы обязательно меня там отыщут, я не сомневаюсь.
С этими мыслями я и отчалил от окна пультовой… чтобы через минуту обнаружить открытую балконную дверь на втором этаже дома. То, что доктор прописал!
Сон не шел. Стоило Ирине чуть глубже погрузиться в дремоту, как она слышала сдавленное сипение и хрип, а перед внутренним взором представало бессмысленно разевающее рот лицо пятнадцатилетнего мальчишки… Ирина вздрагивала и тут же просыпалась в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем. Вот и сейчас, вынырнув из дремы, она тяжело вздохнула и, открыв глаза, вдруг замерла в ужасе. Сон не закончился! Лицо Кирилла, бледное, отрешенное, нависло над Ириной, а в следующую секунду сердце женщины пропустило удар, в глазах потемнело, и… привидевшееся лицо убитого ею племянника растворилось в темноте… вечной.