Бой после победы - стр. 31
– Как будто не знаешь?
– Знаю, но хочу от тебя услышать!
Тихонок объяснил:
– Где-то в полдень заявился майор. С ними еще менты были, но те в машине, в «Волге» остались. Майор с ходу: проводил съемку такого-то числа, в таком-то месте, таких-то лиц? Я в отказ! Нет, не проводил. На хрена бы мне это надо было? А майор – зря ты, мол, так. И показывает новые показания Карася, где черным по белому расписаны все наши действия по вице-губернатору. Тут же спрашивает, знаю ли я, что за подобную съемку по закону положено? Я ему опять: да, камеру брал, так как в понятых был, но снять ничего не сумел, мол, батарея села. Он рассмеялся. Дурак, говорит, ты, Рудин. Впряг вас с Володиным Горшков в противоправные действия, а ты его еще защищаешь. А за скрытую съемку без соответствующего разрешения статья положена. В первую очередь, говорит, придется камеру конфисковать! Жалко технику, Коль, стало. Но не сдавался до последнего. И бумаги никакой не писал, хотя майор настаивал. Единственное сказал, что кассеты забрал ты, а браконьерство и пьянство имели место. Майор посоветовал мне об этом не распространяться, дабы не нажить неприятностей, а про субботу эту забыть напрочь. Кроме того, что был там, но ничего, связанного с браконьерством и малолеткой, не видел. Я ему, а как же протокол? Он – считай, нет никакого протокола. Нет и не было! Я – а зачем тогда бумага Карася? Он ощерился, на всякий случай, говорит. И ушел, погрозив мне, как пацану, пальцем. Как «Волга» отъехала, я во двор. Гляжу, к тебе, к твоей усадьбе майор покатил! Вот так, Колян! А что они вдруг засуетились? Ведь если будет суд, я подтвержу то, что на реке в действительности было, и про давление майора расскажу.
Николай закурил сигарету:
– Не будет никакого суда, Тихон! Нет для возбуждения уголовного дела никаких оснований!
– Как же так? А пленка?
– Пленка! Кассеты сдуру и по доверчивости мой отец все тому же майору передал!
– Вот оно что? И как же теперь?
– Никак! Наливай по второй!
– Это без вопросов!
Рудин наполнил рюмки. Спросил:
– Что сам делать будешь?
– Запью, к ядрене фене! Не могу на этот беспредел чиновничий смотреть! Не могу. Рука к стволу так и тянется. Дали бы волю, многих к стенке поставил бы. И что за страна? Говорят об одном, думают о другом, делают третье! Народ в дерьмо превратили, в рабов. Говорят о какой-то демократии, а вокруг коррупция невиданная! Все продается и все покупается! Жизнь человеческая копейки не стоит! Деревни вымирают! Да что там деревни, страна вымирает, а по «ящику» показывают, как у нас в России хорошо стало! Врут, суки, глазом не моргнут. И врут-то вроде внешне приличные, солидные люди. Гадом буду, Тихон, добром эта порнуха не кончится. Чую, кровь прольется! И без террористов всяких. У нас ведь как? Стоит только спичку поднести, и полыхнет. Полыхнет так, что все дотла сожжет! Вопрос, кто и когда эту спичку к высушенному реформами бестолковыми сушняку поднесет? А ведь поднесут, Тихон! Поднесут! И тогда мало никому не покажется. Европе с Азией и Америкой в том числе. Так какого хрена власти наши будто повязки на глаза надели? Чтобы не видеть дел рук своих. А ворованные деньги в кармане можно легко на ощупь пересчитать. Они у чиновников в одной валюте и в одних купюрах! Так что забухаю, Тихон, чтобы позора этого не видеть хоть неделю!