Бой быков - стр. 15

Браток с тыквообразной головой дважды спустил курок, целясь Петелину в грудь. Капитан дернулся, как от разряда электрического тока, а затем тело его обмякло и стало медленно сползать вдоль сиденья. Из раскрытой дверцы на асфальт потянулась тонкая струйка крови.

Стараясь не обращать внимания на боль в спине, Гендельберг поспешно откатился в сторону. Бросив взгляд под днище «Мерседеса», он заметил, что Шкотов тоже выбрался из салона. Со стороны «Рено» раздалось еще несколько одиночных выстрелов.

Гендельберг привалился к заднему колесу и перевел дух. Сердце колотилось, как бешеное, дыхание со свистом вырывалось из легких, словно Александр только что сдал норматив по стометровке.

Машины останавливались на пересечении Чкалова и Луначарской и, видя, что происходит впереди, поспешно разворачивались в противоположную сторону, чтобы ненароком не оказаться в гуще кровопролитной перестрелки. Гендельбергу тоже этого не хотелось, а потому он затравленно огляделся по сторонам, прикидывая путь к отступлению. В трех метрах от него по левую сторону дороги располагался длинный девятиэтажный дом с аркой. Если успеть добраться до этой арки… Гендельберг чуть-чуть приподнялся и высунул голову из– за капота. Шкотов, отстреливаясь от пассажиров «Рено», которых, к слову сказать, уже было не двое, а трое, сместился к небольшому продуктовому ларьку с красной металлической крышей и укрылся за его торцевой частью. Один из братков кинулся в его сторону, рассчитывая на огнестрельный заслон своих товарищей, и майор, как кобра, вынырнув из-за ларька, снял его быстрым точным прицелом. Гендельберг со своего места видел, как пуля прошила нападавшему череп, а перемешанные с кровью мозги веером полетели на асфальт. Александр с трудом сдержал рвотный спазм, зажав рот обеими руками.

Браток, как подкошенный, опрокинулся на спину, и это заметно поубавило пыл его подельников. Парень с тыквообразной головой метнулся обратно к «Рено» и присел на корточки рядом с багажником. Шкотов выстрелил ему вслед, но на этот раз промахнулся. Третий браток крупного атлетического телосложения, упакованный в стеганую кожанку, переместился к расположенному рядом с ларьком невысокому каменному забору и впечатался в него правым плечом. Палец его, лежащий на спусковом крючке, дважды дернулся, но это произошло скорее рефлекторно, нежели осознанно. Ни одна из двух выпущенных пуль даже рядом не легла с импровизированным укрытием майора…

Момент для отчаянного рывка в сторону арки был для Гендельберга наиболее подходящим. Если бы ученый знал хоть одну молитву, то непременно прочел бы ее сейчас, но ничего подходящего, кроме единственного словосочетания «отче наш…», на ум не приходило. Машинально обтерев испачканные руки о собственную дешевенькую куртку, Александр принял на асфальте позу, именуемую, по его мнению, в спорте «низким стартом». Мысленно сосчитал до трех, зажмурился, снова раскрыл глаза и… И замер на месте, как громом пораженный. Диск! Он не может просто взять и скрыться, оставив свой диск Шкотову или кому-либо еще. Опустившись на четвереньки и каждую секунду рискуя получить пулю в лоб, Гендельберг решительно пополз вдоль корпуса «Мерседеса» по направлению к водительскому месту.