Босиком за ветром - стр. 27
Крис отступил назад в комнату, коснувшись кровати, тяжело рухнул на нее. Тефтели, съеденные у Витька, поднялись к горлу и перекрыли воздух. Крис несколько раз глубоко вздохнул и наконец-то отвернулся.
Из комнаты не вышел, даже когда его позвали ужинать — доедать пирог с крапивой. Через дверь крикнул: «Не хочу!»
Он думал, что после увиденного не уснёт, но усталость победила. Правда, сон точно не был исцеляющим. Крису приснился кошмар. Первый в его жизни жуткий-прежуткий сон. Снилась баба Люба, почти такая же, как в реальности, только выше и страшнее. Она равнодушно забила палкой его сестёр и повесила рядом с тушками кроликов. Во сне сестры были размером с новорожденных, но Крис четко осознавал, что это Дарина и Вика. Кожу она с них не сняла, но глаза выколола, а потом увидела в окне Криса. Обездвижила его взглядом и взмахнула палкой.
— Иди сюда.
Он отступил вглубь комнаты:
— Не трогайте меня. Я папе расскажу.
— Да кому ты нужен?! Папе он расскажет. Да хоть маме. Ты ещё не понял? Они тебя мне сдали навсегда.
Оставшуюся часть сна Крис убегал от бабы Любы по падающим в пропасть лестницам, с трудом переставляя ноги. Баба Люба шла за ним размеренным шагом, но, как бы он ни старался, расстояние между ними не увеличивалось, а пару раз он почувствовал её пальцы на воротнике, холодные, цепкие и сильные.
Она размахивала битой и повторяла:
— Жаль, шкуры мало, никудышный кроль, выбраковка, только на жаркое и пойдет.
4. 3 глава. Шинук
Город не принимал Славку, но и не отвергал, просто не смешивался с ней, как вода с маслом. Она устремилась в большой мир с воодушевлением и решимостью, готовясь принять все радости и чудеса, которые припас для неё шумный и многоликий мегаполис. Сюрпризов действительно было в избытке, правда, добавились и страхи.
Славка остановилась у перехода и, хотя горел зелёный, дождалась прохожих, которым тоже нужно было перейти на другую сторону, минуя рельсы. Самый страшный промежуток дороги — небольшая площадка между путями, ведущими в противоположные стороны. Там она никогда не ходила одна, суеверно подсовывала трамвайному богу других пешеходных жертв.
Славка торопливо догнала мужчину, подстроилась под его шаг и прикрылась его тучным телом, отгородившись от приближающегося трамвая. Свободно она выдохнула только на другой стороне улицы. Как назло, дорога в парк лежала через трамвайные пути, порой приходилось проходить их не единожды, Славка внутренне съеживалась, стискивала зубы и крепко сжимала кулаки, готовясь атаковать ненавистную металлическую гусеницу.
Еще этот глупый сон возродил чуть побледневший страх. Славка знала по собственному опыту — сны оставляют эмоциональные отпечатки, даже если стираются из памяти. Они просачиваются в подсознание и руководят нашими реакциями и настроениями. Трамвай гонялся за ней почти месяц, хотя в реальности она научилась подавлять этот постыдный детский страх. За воспоминанием о трамвае ниточкой потянулся её личный кошмар — Чахаох. Вспомнив мужчину без лица, Славка невольно приостановилась. Кто он? Может, отец, которого она никогда не знала? Поэтому обезличенный и молчаливый. Её несильно толкнули в спину, кто-то тихо ругнулся. Люди обходили внезапно возникшую преграду, пока она снова не влилась в движение.