Борух Баклажанов. В поиске равновесия - стр. 20
«Дипломат» есть слово многозначное. По своей сути оно даже может поспорить с самим словом «слово», которое «может убить, может спасти, может полки за собой повести»[7]. Недаром слово «дипломат» произошло от более краткого слова «диплом», потому как чтобы быть дипломатом – надо иметь диплом – диплом официальный, а лучше диплом «по жизни», ибо официальным дипломом по жизни не всегда надаешь народу по сусалам. Ну а если носишь дипломат в руке – то тут уж ты просто туз.
Борис Борисович Баклажанов еще со студенческих лет ходил с дипломатом, и дипломов в нем разных мастей было в достатке. Иногда Боруху даже казалось, что отец с ним родился. Не исключено, что при рождении ему вручили дипломат в руки акушеры и сначала он носил его на лямках в школу в виде ранца, а уже потом взял в руку и продолжил твердую поступь. С ним Баклажанов-старший ходил на официальные встречи, неизменно ездил на курорты, где, даже находясь в панамке и плавках, редко с ним расставался. Скорее бы уж выпустил из рук «ядерный чемоданчик» морской офицер, который вечно следовал за Верховным главнокомандующим, чем Борис Борисович своего брата-дипломата. История вообще доказала, что таскать за кем-то чужие портфели и зонты было куда судьбоноснее, но отец сдуру упорно продолжал носить свои. В общем, на протяжении всей жизни дипломат проходил красной нитью по всей его судьбе.
Был у Баклажанова-старшего товарищ детства, с которым они приехали в Ленинград поступать в институт. Это был сухощавый тонкий человек с не менее тонким чувством юмора и широкой эрудицией. Он никогда не унывал и заражал всех вокруг своим фирменным задором и энергией. Борис Борисович тоже любил пошутить, только шутил он по-своему. Товарищ его был ему полным антиподом и по образу мысли, и по телосложению, и по тяге к «зеленому змию», а, как известно, антиподы притягиваются. Их институтская группа всегда была дружна, и все поддерживали теплые отношения даже многие годы спустя после окончания вуза. Годы шли, время брало свое, и люди начали «уходить». «Ушел» и их одногруппник Юрий Кудинов, о чем «Антиподу» сообщил по телефону один из сокурсников. Дело в том, что в тот конкретный момент «Антипод» вернулся с какого-то банкета, на котором, видимо, несколько не рассчитал силы и пребывал в состоянии человека, понимавшего в этой жизни абсолютно все и даже имевшего некоторые претензии на мировое господство. В группе у них было два Юрия. Вторым был Грудич. Учитывая состояние и приняв еще горячительного для закрепления банкетного эффекта, он не придал значения фамилии, сконцентрировавшись лишь на имени, и начал обзванивать одногруппников со словами: