БорисЪ - стр. 34
Или обхитри!
2
В коридоре под моей камерой женский визг, пьяная ругань и слезы. Как может в одном лице быть столько разного?
Пробудясь, сел я на угол шконки и не сразу въехал – где я? На базаре или в камере?.
– Нет! Их двое! Одна визжит и плачет, другая грязно ругается.
Интерес подстегнул меня, и я прижался ухом к железу двери.
Как хорошо металл передает звуки!
– Сволочи! Мрази! Как смеете вы меня, честную ответственную работницу задерживать? – кричала низким прокуренным голосом и отмахивалась от солдат разбитная баба.
Я даже узнал ее внешность по этим ее выкрикам – на нашем базаре, у ворот сидит на приступке и семечками торгует, вся такая огромная, шалью крест-накрест перевязанная, с большим синюшным носом на мясистой обветренной роже.
– Я служу в конторе у самого Попенченко! – выдавала громогласная баба важные козыри. – Вы хоть знаете, кто такой Попенченко?! – трясла за грудки махонького солдатика. – А? Ты морду-то не вороти, не вороти! Ну, ничего, еще узнаете! Еще столкнетесь с завторгсбытом, когда уголь придете выписывать! Я вам выпишу! Я вам так его выпишу, замучаетесь вывозить!
Она нервно ходила по коридору от моей четвертой камеры до запертой двери дежурного и громко стучала каблуками по полу.
Сквозь ее громоподобную ругань визгливым фоном влетали негромкие подвывания другой женщины.
– И-и-ы!
– Хватит скулить, – рявкнула Разбитная на свою товарку.
– Муж, – сквозь слезы проговорила Плакса. – Он выгонит меня, если узнает.
– Что узнает? Что?
– Ну… что я… опять с тобой, – стеснительно ответила Плакса.
– А что мы, советские работницы, не имеем права праздник душе устроить? А?
– Я…я не знаю-у…
– Все только им положено? – картинно гнала Разбитная в пространство шумную волну. – Пить, гулять, революцию строить? Я тоже самостоятельная личность! Не иждивенка какая там! Я сама себе на свое содержание и прокормление горбом зарабатываю! У меня тоже права имеются!
– У тебя-то, может и права, – укоряла Плакса, – а у меня нет никаких прав.
– А это, милочка, ты сама себя так поставила! – наставляла на правильный путь товарку. – Это в тебе твое гнилое мещанство сидит.
– Я не мещанка, – робко вставила Плакса.
– Да не о происхождении я! – перебила ее Разбитная. – О сути твоей! Огнем это, каленым железом выжигать из сердца! Я вот своему так изначально и сказала при сватовстве – я не рабыня тебе, на такое даже не рассчитывай! Я – общественная женщина, и только при кухне и при пеленках меня не увидишь.
– Чем же плохо просто быть женщиной?
– Просто в наше бурное время не получится! – утверждала свою позицию Разбитная. – Или ты в общих рядах, или тебя загибать будут, как им вздумается!