БорисЪ - стр. 31
Так я оценивал возникшую ситуацию.
Какие варианты возможны?
Для них?
Получить уверенность в моем молчании.
А для этого надо прекратить бить меня, дать затянуться моим ранам и замять как-то свои прегрешения.
Или?
Продолжать ломать еще сильнее, пока я не взмолюсь и не надаю им обещаний, или не напишу расписок, что сам упал, а к ним ничего, кроме благодарности не имею.
Или?
Моё исчезновение с лица земли?!
Ну, это уже крайность!
Что же мне в таком моем положении делать? Ждать милости? Или ждать естественной развязки?
Меня уже какой день в потоке жизни нет. И весточки от меня нет. Фима первая должна бы уж забить тревогу.
Но забьет ли? Заподозрит ли что-то?
Для нее я сейчас в Челябе. А там… Как только выбираюсь к друзьям, – на неделю, минимум, пьянка-гулянка. И, хоть я и обещал ей новый год вместе встретить, цену таким обещаниям все вокруг знают. Она ж не зря тут как-то обмолвилась, что в Кусу, наверное, съездит на праздники. А когда я спросил:
– А я как? Один тут останусь?
Улыбнулась горько и кинула обидно:
– А ты днями валяться будешь, или с друзьями в кабаке прогудишь. Ты и сам праздник не увидишь в пьяном угаре, и мне порадоваться не дашь.
Так. С этой стороны помощи ждать не стоит.
На работе? А то же самое. Я ж тут прикомандированный, вроде как временный, присланный свыше. Ну и… дисциплинка моя на должном уровне качается.
И здесь надежды никакой.
А в Челябе что?
Ну, обещался, ну, не приехал сейчас. Ясно дело, думают – запил. Оклемаюсь, буду жив-здоров да при копейке, прилечу.
И, выходит, куда ни кинь, везде клин. Сам себя своим поведением загнал в такой тупик.
А если я дам о себе весточку? Вот возьму и пропишу им, что со мной творится!
Так… кому написать первому?
Собратьям по перу.
Как тогда повернется?
Кинутся ли биться за меня?
Я оживился просвету в моем положении и ну перебирать в памяти прошедшее. Было ли у кого что-то подобное?
Было, как не быть.
Вон сколько из нашего и не только нашего круга людей попадают под перемалывающий жернов.
Сколько моих знакомых ушли врагами народа?
Сам себе пальцы загибаю и с каждым новым именем смурею больше и больше.
Хоть за одного из них я вступился? А?
Нет, сделал вид, что поверил обвинителям и не стал спорить с системой.
– М-м-м… – замотал я чугунной головой, вспоминая недавнее.
Только-только выпал первый снег и мы с Фимой бегали по нему, как маленькие дети, лепили снежки и хохотали до слез. Зима – всегда такая тягомотина с ее морозами, сковывающей одёжой, вечным неуютом не очень-то любима мною. Но это ощущение муторности зимы придет потом, к январю-февралю, а пока первый снег не менее ждан, чем мартовская капель и проталины вдоль накатанной санями дороги.