Борис Годунов - стр. 4
Из всей триады о государях российских «Борис Годунов» вышел раньше прочего. 1921 год! Это означает, что Платонов писал книгу в те годы и месяцы, когда батальоны белых и красных еще ходили друг на друга в гибельные штыковые атаки. Платонов торопился в этой страшной ситуации сказать свое слово, утвердить свою позицию. Именно поэтому в качестве первой фигуры великого правителя он выбрал царя Бориса Федоровича: хотя Годунов и представляется не самым очевидным элементом в триаде «положительных» монархов, но Платонов, в силу своей научной специализации, лучше всего знал исторический материал, относящийся ко временам годуновского правления[9], а потому быстрее мог на этом материале выполнить свою идейную задачу.
В наши дни все три названные книги С. Ф. Платонова органично вливаются в историческую концепцию русских патриотов, традиционалистов… С одной оговоркой.
Сергей Федорович Платонов фактически обошел два скользких вопроса: возведение Бориса Годунова на царство и его роль в убиении царевича Дмитрия Углицкого.
Борис Годунов сделал, пожалуй, самую головокружительную карьеру за все время существования Московского царства. На протяжении четырехсот лет его подозревают и в самом жутком, самом знаменитом преступлении той поры – убийстве невинного ребенка. Обвинение в душегубстве с Бориса Годунова до сих пор не снято. Иногда случается так, что человек, масштабно мыслящий, чуждый жестокого тиранства, к тому же тонкий политик, имеет на отличной своей репутации одно-единственное кровавое пятно, даже не пятно, а пятнышко, и как знать, он ли пролил эту кровь или просто забрызгался, стоя рядом. Но только эта капелька перевешивает всю его жизнь и превращает в прах репутацию…
В 1598 г., со смертью царя Федора Ивановича, московская правящая династия пресеклась. Был созван Земский собор и инсценирована «всенародная поддержка» кандидатуры Бориса Федоровича на царство. Преодолев сопротивление недоброжелателей из боярско-княжеской знати, Годунов получил от Собора право стать государем и основать тем самым новую царскую династию. Но, согласно политическим устоям Московского государства, Борис Федорович получил желанный венец государя… Некрасиво. Не вполне законно. Многие его современники видели в процедуре призвания Годунова на царство сущий балаган.
Главным противником нового царя стала высшая служилая аристократия, еще помнившая политические вольности, которые принадлежали ей до опричнины и жестоких гонений со стороны Ивана IV. Слабый правитель мог на время или навсегда вернуть эти привилегии. Борис Федорович, хотя и крайне редко, казнил своих неприятелей, кроме того, он заставлял их покоряться ссылками и опалами. Но была бы столь острой вражда государя со знатными родами России, кабы во главе страны встал человек более родовитый и в большей степени близкий к ушедшей династии московских Рюриковичей? А ведь многие семейства нашей аристократии связаны были с нею узами браков… Быть может, не укажи Годунов столь легкий путь к русскому престолу, стране удалось бы миновать многих соблазнов и горестей Смуты.