Бомбы и бумеранги (сборник) - стр. 40
– Немедленно! Чтобы этой хвостатой… хвостатой гадости здесь не было! А потом лично, мисси, лично, ручками все тут отмоете и перестираете! Я не собираюсь заставлять делать это беднягу Фанни!
– Мр, – ободряюще сказала кошка, глядя на Молли. Та осторожно протянула руки, и кошка дала себя взять.
– Фу! – брезгливо отстранилась мама. – Помойкой-то как разит!
Это было неправдой. Кошка совершенно не пахла никакими помойками, но возражать было уже бессмысленно.
Молли медленно шагала вниз по ступеням. Словно конвой, позади спускались мама и Фанни.
– На улицу эту тварь! Быстро! – приказала мама.
Фанни, удовлетворенно ухмыляясь, протопала в кухню.
– С вашего разрешения, миссис Анна, пойду. У меня соус доспевает.
– Конечно, конечно, Фанни, милочка. А вы, мисси, – я кому сказала? Тварь – на улицу!
– Хорошо, – сквозь зубы сказала Молли. – Только можно тогда на задний двор? Не хочу, чтобы ее сразу же убили.
Молли опустила обязательное «мама», но это, похоже, прошло незамеченным.
– Ладно уж, – мама поджала губы. – Но только быстро! И чтобы я видела!
Она широким и быстрым шагом направилась через гостиную в кухню.
Молли плелась следом, держа на руках спокойно помуркивающую кошку.
Фанни с выражением нескрываемого удовольствия распахнула заднюю дверь, что вела к мусорным бакам и прочему.
– Быстро!
Молли вышла на середину кухни и остановилась.
Мама и Фанни обе глядели на нее.
А из угла кухни на них всех глядела крыса.
Огромная, отвратительная и наглая крыса. Серый крысюк.
Крыс в Норд-Йорке было немало. Их травили, но без особого успеха; мама, смертельно их боявшаяся, регулярно нанимала крысоловов и крысобоев, раскидывавших в подвале и на заднем дворе отравленные приманки. Правда, помогало это не очень. Если же честно – то не помогало совсем, по мнению Молли.
Крыса выбежала из угла, ничего не боясь, потрусила через кухню.
И тут ее заметили и Фанни, и мама.
Дальнейшее не поддавалось никакому описанию.
Фанни завизжала, кинулась к дверям, зачем-то их захлопнула. Заметалась бестолково, хватаясь то за угольный совок, то за щипцы.
Мама же – мама издала душераздирающий вопль, не крик даже, не взвизг, а именно вопль, пронзавший стены и перекрытия, и, не сомневалась Молли, слышимый во всем квартале. В следующий миг мама взвилась в воздух, совершив головокружительный прыжок – в длинных юбках до самых пят! – вскочив с пола прямо на высокий разделочный стол.
И затопала ногами, подбирая подол, словно крыса только и думала, чтобы по складкам ткани взобраться наверх и впиться ей в лицо или в руку.
– И-и-и-и-и! – визжала Фанни, тоже вспрыгивая на табурет.