Бомбила - стр. 18
На этой ноте мы расстались. Наташа больше не звонила. А мое тщеславие – проиграть простому кондитеру! – не позволяло сделать шаг навстречу. И через несколько дней я оставил «Дилижанс».
Произошло это так…
Иногда подрабатывала у нас на своей машине знакомая мне девушка с Бугра – по слухам, родственница хозяина. Ну что ж, имеет право. Она не дежурила ночами, не выходила в смену – так, приезжала изредка, обычно в выходные, и таксовала. С Наташей они были подруги, а вот Татьяна, видимо, помня о её родстве, ей форила. Мужики на это косились, но помалкивали: ведь не каждый день такое случается и потом – родственница хозяина. Но один как-то не стерпел и затеял свару – и с девушкой, и с диспетчером Таней сразу. В пылу разборки ляпнул он таксистке от сибаритства:
– Сама ты шлюха!
Едва грубое слово прозвучало, родственница спорить перестала, села в машину и укатила.
– Ну, теперь, Вова, жди от хозяина нагоняя, – посочувствовали хаму коллеги.
Тот плечами пожал:
– Выгонит – в другом месте найду работу.
На календаре была уже осень. Она набросила на деревья своё желто-золотистое покрывало, которое ещё радостно переливалось под лучами полуденного солнца. Но сегодня день выдался промозглым, а вечер холодным.
Я приехал с вызова и лег на топчан, укутавшись одеялом.
– Замерз, Анатолий? – заботливо спросил Юра и накинул на меня сверху матрас с другого топчана. – Погрейся.
Я согрелся, разомлел и задремал. Проснулся, будто не спал: все на своих местах – Татьяна за столиком диспетчера вяжет, Юрий и Вовик сидят на топчане без матраса, уставившись в телевизор. Интересно, сколько времени я проспал и который теперь час? Неужели не было вызовов? Может, ребята уже успели сгонять куда-нибудь? За Татьяной такое водится. Ведь не даром таксёры, заступая с ней в смену, преподносят диспетчеру фрукты-овощи из своих садов-огородов. Я иногда привозил из рейсов мороженое, но только Наташе. У Татьяны не был в любимчиках. Да и она мне, честно сказать, не нравилась…
Итак, ночь за окном, бубнит телевизор, все присутствующие настроены на спокойное дежурство…
И тут негромкий стук в дверь, и препагано-елейный голос снаружи:
– Вовик, ты здесь? Выходи, родной, беседа есть.
Голос из ночи действительно такой противный, что потребовалось некоторое время, чтобы вникнуть в смысл прозвучавших слов. Татьяна кивнула на дверь и сказала, глядя на Вовчика, с которым не так давно ссорилась:
– Надо понимать, это тебя – здесь нет больше Вов.
Таксист, наверное, ног не чувствовал под собой, когда поднялся и вышел наружу походкою робота. Дверь захлопнули, тишина на улице. Томительная тишина…