Бомбардировщики - стр. 28
Заходим повторно, и я даю курс на цель. Она быстро приближалась, не подавая никаких признаков жизни. Но я был уверен, что это именно та деревня, на которую мы должны сбросить бомбы. И, как только я это сделал, немцы открыли ураганный огонь. Вокруг сразу стало светло. Трассы снарядов пролетали со всех сторон, и казалось, вот-вот попадут в наш самолет, но Елькину удалось развернуть его и со снижением уйти в сторону нашей территории. Но как мы выскочили из этого обстрела, до сих пор не понимаю… Уже когда Волгу перелетели, вот тут я почувствовал, как вспотел, несмотря на 40-градусный мороз… Настроение в этот момент было самое неопределенное. С одной стороны, удовлетворение от успешно выполненной задачи, ведь из этого поединка победителями вышли мы. А с другой – не проходило чувство только что пережитого страха.
В общем, прилетели и тут же отдали машину в руки механику. Тот смотрит: а все плоскости в пробоинах… Но самое удивительное в том, что одна пуля прошла через двигатель в считаных миллиметрах от бензопровода. А ведь мы тогда летали без парашютов. Если самолет загорелся, то все, считай, ты уже не жилец на белом свете… Поэтому честно признаюсь, на второй вылет я ох как не хотел лететь… Этот момент страха требовалось переломить, и у меня получилось. Все прошло нормально, а далее уже пошло-поехало.
Летали каждую ночь, но если первое время делали по два-три вылета за ночь, то потом стали делать и по четыре-пять. Во-первых, цели не очень далеко. Слетал, бомбозапас скинул, вернулся и доложил. Пока докладываешь, тебе по-новому весь комплект подвесят. Но так часто мы летали лишь зимой, когда ночи длинные. Ближе к лету больше двух-трех вылетов уже не получалось. А не летали лишь при нулевой видимости, тогда и получали возможность передохнуть.
Но сам Ржев был здорово прикрыт зенитной артиллерией, и мы туда даже не совались. А бомбили в его ближайшей округе скопления резервов, штабы, склады и прочее. Из 20 наших самолетов каждую ночь, конечно, не все вылетали, но 12–15 машин на задание отправлялись всегда.
– А как оценивалась результативность в боевых вылетах?
– Тут были два источника. Первое: докладывали сами летчики. Если он отбомбил немецкие позиции, то информировал лишь примерно. Второе, уже партизаны помогали командованию с информацией. Плюс к этому наши передовые части также докладывали, что и как мы отработали. На основании всех этих данных и складывалась более-менее полная картина нашей работы.
– Когда разгонялись при заходе на цель, двигатели отключали?
– Да, делали так, чтобы немцы не услышали нас при подлете. Вот только зимой проделывать подобный трюк было очень опасно. Нужно чувствовать момент, чтобы двигатель не успел остыть к следующей заводке. Поэтому когда температура стояла очень низкая, то мы двигатель не выключали, а просто шли на самых малых оборотах. А уж как немцы ненавидели нас… Днем бой идет, так еще ночью мы им от души даем прикурить.