Большие Надежды - стр. 79

Здание церкви выглядело таким же неухоженным, как и всё его окружение. По стенам разросся местный вредитель – коричневый грибок, что начал уже разрушать плотный бетон, а каменные плиты около входа оказались разбиты и сложены как попало, отчего надпись «Город превыше всего» перепуталась и в ней местами недоставало кусков. Только звезда из крестов оставалась единственным опознавательным знаком и казалась удивительно новой, будто её только недавно повесили. Хант помедлил около входа, вслушиваясь, как стихают за спиной шаги десятка Карателей, а потом резким ударом ноги вышиб дверь вместе с добротным куском бетонной стены. Послышался грохот, взвилась пыль, но тут же опала, когда с улицы налетел влажный от недавних дождей порыв ветра. Дождавшись, пока уляжется шум, Артур ступил в полутёмное помещение.

Скрежет, с которым респиратор вобрал и исторгнул из себя воздух, прокатился по пустынному залу и затих около того места, где полагалось быть алтарю. Вдох-выдох. Хант медленно повернулся и чуть склонил голову набок, с улыбкой вглядываясь в замерших около голой стены людей. Вдох-выдох. Света с улицы, разумеется, не хватало, чтобы разогнать темноту, но визоры маски прекрасно справлялись, то и дело выхватывая напряжённые позы. Вдох-выдох. Взгляд прошёлся по замершим в напряжении людям, скользнул по их лицам, отчего некоторые не смогли сдержать дрожь, а кто-то попробовал отвернуться, а потом Хант уставился на показавшегося из-за колонны священника. Тот был достаточно молод для своего сана, впрочем, все они здесь умирали, едва дожив до первых седин. Вдох-выдох. Церковник замер в полосе тусклых солнечных лучей, отчего символ на груди вспыхнул золотом, и на лице служителя Божьего Хант не увидел ни страха, ни удивления. Значит, их здесь уже ждали.

Видимо, об этом подумал и Вард, потому что вдруг шепнул со смешком:

– Зря ты не надел доспех.

– Они мне не ровня, – так же негромко откликнулся Артур, ну а затем выпрямился и привычно сцепил за спиной руки, отчего кончики пальцев ещё не сильно, но плотно упёрлись в крепление для клинка. Оглядев через визоры маски помещение, он шагнул вперёд.

– Прошу простить мне настойчивость, с которой я хотел попасть сюда, святой отец. Но дверь была заперта, и мне показалось, что вы что-то… скрываете? Скажите, отче, что я ошибаюсь, а всё это… – Он медленно повернул голову вправо, уставившись на осторожно сбивавшихся в кучу людей. – А всё это только недоразумение. И мы уйдём с миром.

Голос, пропущенный через серию фильтров, был таким же бесцветным, как и выдыхаемый воздух. Пустой. Формальный. Без единого намёка даже на тень от эмоции, которая могла стать для застывшего священника поводом к диалогу, спору или, не дай боже, сопротивлению. Ничего. В словах Артура Ханта был вакуум, в котором так легко задохнуться.