Большие Надежды - стр. 70
– Здесь направо и выход на поверхность, – раздался в динамике голос Стивена Джонса.
Как главный нарушитель порядка, за которым вот уже несколько лет охотились все службы Канцеляриата, он лучше всех ориентировался в подземных Городских переходах. Без него они бы уже давно запутались в лабиринте, но Стив всегда находил выход. Возможно, это было чутьё, но, скорее всего, секретные знания, которыми обладал каждый работник службы Щита. А Стив отработал там без малого десять лет. Для всех в Городе он был предателем, но для Сопротивления – единственной возможностью выжить.
Вот и сейчас их группа остановилась около крутого подъёма, в конце которого чернела беззвёздная ночь. Наверное, раньше здесь была лестница, но за почти сотню лет ступени давно раскрошились и их засыпало песчаными бурями. Некогда красивая облицовка потрескалась, местами осыпалась, а в остальном представляла налёт из грязи и копоти.
– Придётся тащить вручную. Глисс здесь не проедет, – послышался чей-то голос, который Флор не смогла разобрать из-за шума помех. Похоже, это всё же был Льюис.
Она посмотрела наверх и тяжко вздохнула. Подъём был крутой, зыбкий из-за слоя песка, но другого выхода не было. Так что, соскочив со своего глиссера, Флор вцепилась в ручки и молча двинулась наверх. Стиснув зубы, она толкала перед собой машину, хотя ноги тут же провалились по самую щиколотку, и уже через пару шагов тащить тяжеленный глиссер стало невыносимо. Пот катил по лицу и спине, несмотря на царивший вокруг ночной холод. Однако с трудом выдохнув, Флор перехватила поудобнее ручки и упрямо двинулась дальше. В динамике слышалась чья-то тихая ругань, и это отчего-то придавало сил. Сама она не могла позволить себе такой роскоши и тратить дорогое дыхание на сердечную брань. Наконец, два передних колеса упёрлись во что-то твёрдое, и Флор с неимоверным усилием вытолкнула глисс на последние пару ступеней. Подъём закончился, и перед ней открылась покрытая жухлой травой унылая пустошь.
Флор тяжело выдохнула и нервно дёрнула ворот костюма, что нещадно сдавливал шею. Хотелось сорвать с себя маску и тесный защитный комбинезон, который так облепил тело, словно хотел выжать из неё все доступные соки, но было нельзя. Так что она лишь согнулась, уперев руки в колени, и попробовала отдышаться. Искалеченные лёгкие тяжело ныли в груди, и сердце непонимающе бухало, требуя воздуха. Флор задыхалась. Её сиплое с присвистом дыхание не могли заглушить даже три слоя фильтров и герметичная маска, а глаза слезились от прокатывавшихся по груди раскалённых волн боли. Было жарко, душно (потому что приходилось отчаянно экономить запас кислорода в баллонах) и, конечно, темно. Шумно дыша сквозь плотно стиснутые зубы, она подняла голову и огляделась.