Большие Надежды - стр. 17
– Он новый, Хант. Похоже, с браком вся партия.
– Возможно.
Или же нет.
Хант нетерпеливо скрипнул зубами, но двинулся в сторону припаркованных глиссеров, где из-под широких задних колёс стелился тот самый дымок, что пах карамелью. Этот запах пробивался даже сквозь респиратор, оседая на языке ядовитой горькой слюной, отчего Хант поморщился. Он натянул посильнее перчатки, а потом привычным движением уселся на свой личный глисс, заводя огромное сердце тяжёлой машины. Коленями он чувствовал вибрацию корпуса, которая то и дело пробегала от двух передних колёс по независимым стойкам. Она отдавала приятной дрожью в ладони, которые сжимали ручки акселератора, и глохла где-то в карбоне чернёного заднего диска. Хант снова машинально поправил перчатки, ожидая пока все соберутся, и шрамы на правой руке, что оставил на память ему этот глиссер, привычно заныли.
Управлять подобной махиной из металла, резины и углепластика было непросто. Да, из-за двух независимых передних колёс, глисс прекрасно входил в повороты на узких улицах города, за что и получил своё прозвище. Но в остальном он был созданием довольно тяжёлым, и дело было не только в его немаленьком весе или довольно токсичном выхлопе. Особенностью каждой машины был её искусственный интеллект, соединённый с «разумом» Города. Как и любая подобная электроника, начиная от базовой вентиляции, заканчивая самим Щитом, она подчинялась заложенным давным-давно алгоритмам, за которыми следил Великий Суприм. Именно он определял нормы воздуха, воды или время комендантского часа, отвечая за безопасность целого Города. Да, со временем глиссер идеально подстраивался под владельца, но Ханту, очевидно, достался особенно своевольный. Несколько раз тот откровенно пытался его убить, прежде чем они нашли общий язык и, можно сказать, подружились. Хотел ли его смерти сам Город, или то было особенностью данной машины, Артур не знал. Но именно из-за этой особенности пользоваться чужим глиссером считалось опасным, впрочем, и желающих было немного. Если честно, Хант вообще не мог вспомнить хоть один случай, чтобы кто-то на это осмелился. Самоубийц в Городе было предсказуемо мало.
Тем временем позади послышался равномерный гул проснувшихся моторов, и, когда по полу уже начал растекаться густой дым из выхлопных труб, Хант резко дал по газам. В визоры маски немедленно забарабанила мелкая песчаная пыль вперемешку с надоевшим дождём, в ушах тоскливо завыла сирена.
Ну, здравствуй, Буря.
Они пробирались тёмными улицами, не сбавляя скорости даже на поворотах, и чем ближе становился периметр Щита, тем сильнее были потоки набегавшего воздуха, и тем громче выла сирена. Когда они пересекли мигом проржавевшие рельсы одного из заводских путей на краю Города, стало понятно – этот шторм совсем не похож на те, что Хант видел раньше. А видел он многое… Частицы, что до этого били по корпусу глиссера и высекали лишь бледные розоватые искры, теперь стали крупнее. Они молотили по шлему, по коже перчаток, по передним колёсам и бензобаку, отчего электризовали уже налипший радиоактивный песок, вынуждая тот светится призрачным алым светом. Экран навигатора сначала забарахлил и покрылся сеткой помех, а потом совсем отключился, не подавая больше признаков жизни. Хант попробовал было включить запасной, но электрический ветер вокруг был таким плотным, что двигатель, который и без того едва не задыхался в пыли и воде, взвыл ещё громче в попытке добрать недостающие обороты, и пришлось сосредоточиться на управлении. Синтетический разум машины боролся изо всех сил с разряженным воздухом, а Хант вместе с ним.