Больше жизни, Хлоя Браун! - стр. 18

– Держите, госпожа Морган. Это вам бабуля приготовила, от простуды.

При звуке ее голоса материнская суровость смягчилась:

– Щербинка. До чего же ты хорошая девочка. Когда ты собираешься выйти за моего Рэдфорда?

– Скоро, госпожа Морган. Ведь так, Рэд?

Он подмигнул ей через окно:

– Уговор.

Шамика улыбнулась, демонстрируя щербинку между зубами, а потом поставила бычьи хвосты на подоконник и попрощалась. Как только ее «лексус» выехал с парковки, Рэд вырвал горшок из цепких материнских рук. Мама уже приподняла крышку, окунула палец в карри и облизнула его.

– Эй, – возмутился Рэд. – Аппетит перебьешь. Я готовлю тебе суп писту[5].

– Что, во имя Господа, это такое?

– Барсучьи яйца. На пару.

Мама фыркнула, всем своим угловатым лицом демонстрируя отвращение:

– Примерно так и звучит.

Миссис Конрад была не единственной королевой драмы в жизни Рэда. С учетом собственной мамы и Вика он практически тонул в драматичности.

Он уже собирался перечислить ей настоящие ингредиенты супа писту, но тут мама высунулась из окна, повысив голос до уровня громкости низко летящего самолета:

– Эй, Майк! Я тебя вижу, подонок! А ну иди сюда.

Майк, по сути, был маминым бойфрендом-бездельником. И так выглядел их флирт. Рэд переместился к плите и помешал суп, демонстративно игнорируя все то, что Майк орал в ответ. Этот тип разменял уже седьмой десяток, пил как лошадь и каждый день, как по часам, ходил в букмекерскую контору. Рэд его не одобрял.

Однако вряд ли мог как-то об этом высказаться. Не после того, как мать предупреждала его насчет последней подружки, Пиппы, а он радостно пропустил все мимо ушей, – и чем все, блин, кончилось? До звания эксперта в отношениях Рэду было явно далеко. Но он не станет думать ни о Пиппе, ни о Лондоне, ни о своих бесчисленных ошибках, потому что все это только бесит, а Рэд ненавидел, когда его что-то бесило. Расслабленность и жизнерадостность ему куда больше по душе.

Он как раз возвращался в уравновешенное состояние, прибирая тарелки после обеда, когда мать с деликатностью бешеного носорога коснулась самого щекотливого предмета:

– Уже начал продавать какие-нибудь картины?

Ох, его любимая тема.

– Пока что нет, – спокойно ответил Рэд.

Немного чересчур спокойно, но мама, кажется, не заметила.

– Пора поторопиться, малыш. Ты уже много лет дурака валяешь.

Лет?

– Всего восемнадцать месяцев прошло.

– Не перечь матери.

Его безграничное терпение действительно недооценивают. Может, ему самому следует выдать себе награду? «Всеми притесняемому Рэдфорду Томасу Моргану, за его стойкость перед лицом бессмысленных вопросов об искусстве». Что-то в этом духе.