Больше никогда - стр. 74
- А меня хоть пустят с такой толпой? – спросила я братьев, когда на исходе недели мы, наконец, въехали в Асвааль – столицу эльфов.
- Ну да, свита великовата, - подтвердил Ариэль. – Но не настолько, чтобы казаться угрожающей. Разве что чуть-чуть за пределами этикета.
- С другой стороны, половина свиты технически не с тобой, а с твоей сестрой, - заметил Амариэль. – А для двух принцесс шестерых охранников как раз достаточно.
- Вот только ее никто не звал, - возразила я.
- Неправда! – подала голос Гарилла, ехавшая позади. – Тот принц – Айви, кажется – приглашал в гости.
- Он из вежливости, дура, - пояснила я.
- Почему ты мне грубишь? Я старше тебя! – возмутилась Гарилла.
Я промолчала, не желая пояснять, сколько мне лет на самом деле и что я думаю о тех, кто в двадцать с хвостиком спихивает своих детей на попечение тетушек. Да Гарилла и на двадцать не тянула: она как будто застряла в четырнадцатилетии, хоть телеса ее и выглядели на все тридцать. Особенно неопрятно смотрелась грудь, при беременности увеличившаяся на два размера, во время недолгого кормления грудью – еще на один, а теперь отвисшая и вяло перетекавшая под одеждой туда-сюда: о поддерживающем нижнем белье в этом мире не слыхивали. Нет, все-таки, как хорошо, что я навсегда отказалась от всего этого. Лично у меня теперь – два чудесных маленьких холмика, которые легко скрыть под бинтом, и я не променяю их ни на один пышный бюст. Тем более, я еще помню, как тяжело было порой таскать мой прошлый четвертый размер, как прела кожа в складках, как приходилось отказываться от красивых моделей бюстгалтеров в пользу удобных и как неудобно, а порой и больно было заниматься спортом. А как некрасиво вспучились вены во время беременности… В общем – слава плоскодонкам! И мне начхать, что остальные по этому поводу думают.
Гарилла хотела было продолжить диспут, но тут нас встретили представители правящего дома и предложили сопроводить до места. Это было как нельзя кстати, так как народу на улицах столицы было многовато, и они с подозрением посматривали на чужаков, а некоторые так и вовсе сплевывали под копыта наших лошадей. Мне было не привыкать: первые несколько лет в этом мире меня вообще за человека не считали. Но я запоздало сообразила, что после целой жизни, проведенной в честном и доблестном Служении, братьям может быть неприятно такое отношение. Впрочем, по ним нельзя было ничего сказать наверняка: ехали все так же гордо впереди, указывая мне дорогу, хоть это больше и не требовалось.
Я поторопила лошадь и нагнала их. Заглянула в лицо Ариэлю, чтобы убедиться, что возвращение в родной город в статусе чужака, а то и предателя стало не слишком большим ударом по его еще детскому самолюбию, и шарахнулась.