Больше никогда - стр. 37
- Но ты… ребенок? – не поверил он.
Я не нашла, что на это ответить. Только неловко переступила босыми ногами по заледеневшему крыльцу и обняла себя за плечи. Зубы у меня стали стучать, хотя замерзнуть я еще не успела. А вот испугаться до спазмов в животе – очень даже.
Эльф еще раз стрельнул глазом по сторонам, заглянул в распахнутую настежь дверь, а потом исчез так же быстро, как и появился. Свистнул откуда-то с крыши, и второй «призрак», пробежавшись по поленнице, тоже исчез в темноте ночи. А ребята еще долго бегали по всему лагерю с факелами и мечами наголо – искали таинственных братьев.
- Чего не спишь? – наконец-то заметил суматоху Гахрат и вышел наружу, зевая во весь рот, когда я только-только отмерла после испуга. - Приспичило среди ночи поискать мужской ласки?
- Ага, - пробормотала я. – Приспичило.
И умчалась в сторону деревянной будочки, пока дело не кончилось конфузом.
С тех пор мои тренировки стали куда усерднее. Я загорелась особой идеей: стать пусть не сильной, раз уж не дано, но настолько пугающей, чтобы в будочки по нужде бегали сами покусившиеся на меня мужики.
Перебрав в памяти все, чего мне когда-либо довелось бояться, я выбрала несколько самых «страшных страхов» и стала от них избавляться: страх высоты, страх падения, страх позора, страх боли, страх смерти. Оказалось, что если каждый день сам себя толкаешь навстречу пугающему, то это заряжает особой, нервно-радостной энергией.
Вот так проберешься по веревке с одной башни на другую, дрожа и немея от страха, а потом весь вечер на ушах стоишь, заряжая всех шабутным весельем. А уж какими эмоциями наполнилась моя душа, когда однажды, выпросив у Асвара перо и бумагу, я записала свой самый темный кошмар, а потом сожгла его в печи… Гахрат, глянувший в мое лицо после этого, даже отшатнулся, а потом еще неделю старался держаться от меня подальше.
***
Когда миновали два года нашего глупого спора, я была уже совсем другим человеком: спокойным, уверенным в себе, умеющим радоваться и отдыхать, добиваться своей цели и плевать на чужое мнение. Я всегда хотела такой быть, но нужно было умереть, а потом еще тысячу раз наступить на одни и те же грабли, чтобы все-таки научиться уважать и любить себя.
- Эх, надо было загадывать, чтоб еще и с морковкой в жопе, - сказала я, когда мы с ребятами наблюдали первобытные танцы злого и красного как рак, но совершенно немого Гахрата. За соблюдением честности спора эти два года пристально наблюдал весь лагерь. Народ делал ставки, и в основном, не в мою пользу. Впрочем, чем ближе был поставленный срок, тем больше ставок делалось уже на меня: время шло, я взрослела, росла, обрастала «мясом», но все никак не превращалась в нормальную (читай: озабоченную) ххаши.