Больше, чем сделка - стр. 24

Честно, в то, что запою – не верю до последнего, но…

Ох, как классно мы проводим время!

Холодный металл идеально ложится в правую ладонь… тяжесть оттягивает руку... но левая приходит на помощь, надежно обхватывает и, служа опорой, помогает найти баланс.

– Ноги на ширине плеч, немного согни в коленях, – инструктор давит на плечи, заставляя пружинить, – поймай равновесие. Не вытягивай руки. Ближе к телу. Да, вот так. Идеально. Теперь дыши. Медленно, глубоко. Отлично. А сейчас самое главное. Уложи у себя вот тут, – стучит мне по виску, – что ты и твое оружие не две половинки, а единый организм. Оно – продолжение тебя. Почувствуй его. Прими. А теперь целься. Вдох… выдох… задержка дыхания… выстрел. Запомнила? Отлично. Тогда вперед. И-и-и… вдох… выдох…

Задерживаю дыхание и жму на курок.

От отдачи, о которой предупреждали заранее, немеют плечи, но, не обращая на это внимания, вновь целюсь и продолжаю опустошать обойму.

Выстрел.

Выстрел.

Выстрел…

Кажется, не только кусок металла, способный убивать, становится легче в весе. Моя голова и моя душа, избавляясь от негатива, тоже воспаряют.

– Ого, как у вас подгорало, – хмыкает инструктор, рассматривая мою мишень спустя двадцать минут. – Не завидую я типу, который вас допёк.

– Хм, да нет, нормально, теперь уже можно завидовать, – произношу уверенно, анализируя собственное состояние.

Мне полегчало. Значительно.

Калечить самовлюбленных индюков больше не хочется.

А то, что две обоймы выпустила не в голову или грудную клетку бумажного человека, куда обычно целятся другие, а в то место, что пониже талии… ну так реально допекли!

Выйдя из подземелья на свет божий, точнее в теплую летнюю белую ночь, решаем с Олькой сразу не расходиться, а побаловать себя вредным фастфудом.

– Шавуху будешь?

– В полночь?

– Ну да.

– С удовольствием!

– А колу?

– Со льдом? В легкую!

– А калории?

– Прикалываешься? И фиг с ними.

Переглянувшись, смеемся и делаем заказ. Получаем комплимент от шеф-повара в виде двух мятных пастилок и бесплатно добавленного в шаверму халапеньо и, довольные собой и жизнью, оккупируем свободный столик.

Удивительно, но даже ночью желающих набить желудки пруд пруди.

Уминаем еду с тем же азартом, с каким пуляли по мишеням. А после… после я действительно говорю Ольке «спасибо», большое-пребольшое, а следом признаюсь, что увольняюсь.

– Чего???

Сорокина откладывает бумажный сверток на стол, берет в руки стакан с колой и, кажется, даже не осознавая, опустошает его под ноль. Она в шоке и этого не скрывает.

– Завтра, а, нет, уже сегодня, на электронку Сидорову заявление скину. Отрабатывать две недели не буду, заболею.