Больше, чем сделка - стр. 19

Жду всего, чего угодно. Но шейх, подтверждая любовь восточных людей к неспешности, лишь ухмыляется и кивает, поглаживая бороду. Явно предвкушает, что теперь я от него никуда не денусь.

Зато охреневший в конец Сидоров поражает хамством. Этот хорёк догоняет меня уже на выходе и, включая диктатора, пытается продавить. Даже угрожает, впервые хватая за руку.

– А жопа у тебя не треснет, дорогой начальник? – перестав быть удобной, понижаю голос и медленно цежу слова. При этом не отступаю, пятясь, а намеренно сокращаю расстояние. – Или что-то более хрупкое?

Придурок думает, что шучу, пока то самое хрупкое я не сжимаю в ладони.

Крепко. Чтоб прочувствовал.

Чувствует.

Белеет. Краснеет. Осознает.

– Отпусти, идиотка, – сипит не своим голосом, явно переживая за бубенцы.

Да ладно?

Неужто страшно?

Сжимаю чуть сильнее.

– Я понял. Понял, что перегнул. Прости.

Это хорошо, что понял.

А вот прощу вряд ли.

И сюрприз назад отыгрывать не стану. Каждому, как говорится, по заслугам.

7. Глава 7

ИРИНА

Только сев в машину и попытавшись ее завести, замечаю, как сильно подрагивают пальцы. На кнопку «START» удается нажать лишь со второй попытки.

– Скунс вонючий, – шиплю, наклоняясь к бардачку и выуживая из него упаковку влажных салфеток.

Дергаю за язычок, распечатывая пачку, и достаю сразу несколько штук. Одной здесь явно будет мало.

Вымещая недовольство на ни в чем неповинной тряпке, комкаю ее несколько раз, а затем тщательнейшим образом протираю ладошки с обеих сторон, пока они не краснеют от моих стараний.

И всё равно кажется, что недостаточно хорошо, по-прежнему Сидоровым воняет.

– Приеду, дважды руки с мылом вымою, – бурчу, стараясь успокоится. – Или даже трижды.

Прикрываю глаза и делаю медленный глубокий вдох. Шумно выдыхаю.

Повторяю процесс еще раз. Только после этого разрешаю себе пристегнуться, нажать на педаль газа и плавно покинуть парковку.

Есть у меня такая черта – в эмоционально сложные моменты я стараюсь заморозиться, отключить чувства по максимуму, чтобы мозг, не отвлекаясь на лишнее: панику, психоз или истерику, работал исключительно над решением возникшей проблемы.

Поэтому, когда наступает звездец, я обычно не кричу, не закатываю скандалы, не бью посуду и морды. Просто слушаю, смотрю, улыбаюсь. Веду себя спокойно и выдержанно.

Зато после… после приходит откат.

Неприятный и выматывающий. Как сейчас. Когда нервное напряжение, сжатое в тиски воли, наконец, получает освобождение и разворачивается во всей красе, выражаясь в пульсирующей в висках боли, дергающемся веке и ходящих ходуном руках. И вот тогда я и рычу, и брюзжу, и плююсь ядом, как только могу и умею.